Чешуйница
Шрифт:
Тошнота Павла ослабела. Он сделал шаг вперёд на нетвёрдых ногах и ударил.
Он хотел разбить Дору череп, но чародей уклонился. Тем не менее булава обрушилась ему на плечо, и Дор выронил меч. Павел занёс оружие для второго удара.
Дор ударил его в челюсть и пнул ногой в колено. Павел отшатнулся, и волшебник отступил, разрывая дистанцию, чтобы без помех прочесть новое заклинание.
Разбойник изверг бурную струю коричневатой жидкости. Павел перекатился, но его обдало каплями. Едкая субстанция обожгла кожу, та покрылась волдырями.
Боль была чудовищной, но он не мог
Снова приняв защитную стойку, он заметил жар, дым и мерцающий жёлто-красный свет.
– Ты вовсе не так умён, как я думал, - выдохнул он.- Это первое заклинание… подожгло дом. Все твои сокровища сгорят.
Взгляд Дора метнулся к огню. Павел мгновенно метнул булаву, затем прыгнул следом за ней.
Оружие едва задело запястье Дора, но этого хватило, чтобы он покачнулся – и пока он восстанавливал равновесие, Павел преодолел разделявшее их расстояние. Он вырвал из ножен свой поясной нож и ударил.
К несчастью, Дор ускользнул назад, уклоняясь от лезвия, и выхватил собственный кинжал. Павел не сомневался, что разбойник намного лучше владеет ножевым боем. Он решил, что его лучший, если не единственный, шанс – поставить всё на кон в одной единственной свирепой атаке, прежде чем Дор сумеет воспользоваться своим превосходством в навыках или своим колдовством.
Он был почти уверен, что расколол кость, когда попал Дору по плечу. Травма не слишком мешала тому орудовать рукой, но наверняка причиняла боль.
Павел подошёл, приглашая врага атаковать. Как он и ожидал, нож Дора тут же устремился к нему. Он попытался отбить его второй рукой, но потерпел неудачу. Кинжал рассёк ему пальцы и ударил в грудь, по которой скользнул, вместо того, чтобы проникнуть во внутренности – наверное, потому что Павел всё-таки немного сбил его.
Одновременно с этим Павел схватился за травмированное плечо Дора, и разбойник вздрогнул. Неожиданная боль помешала ему защититься, когда Павел ударил его в сердце.
Павел продолжал давить на свой клинок, пока тело Дора не упало на пол. Затем, задыхаясь, бросился к Тане – проверить, жива ли она.
Она была жива, но расходящийся рядом огонь уже почти достиг стойки с алхимическими запасами Дора. Густая красная субстанция в одном из стеклянных сосудов бурлила и вздымалась навстречу жару, как будто стремясь в объятия пламени. Затем бутыли внезапно разбились, и желе словно взорвалось вспышкой, в мгновение ока поглотившей всю стойку.
Павел понял, что им с Таной надо немедленно убираться отсюда. Он поставил её на ноги и потащил к лестнице.
– Итак, - меряя его мрачным взглядом, произнёс сэр Глар, - вы с известной преступницей Таной Фараг вломились в дом этого мужчины. Он неожиданно вернулся и увидел вас. Разразилась борьба, и дом загорелся. В итоге вы его убили.
– Сэр, - ответил Павел, - если вы знаете, что Козеф и Тана грабители, значит знаете, что Дор тоже был разбойником.
– Это не даёт вам права вторгаться в его дом и убивать его.
–
– В пожаре, который легко мог распространиться на другие дома и даже разрушить весь город. В пожаре, за который вы с вашей подельницей должны понести ответственность.
Судья покачал головой.
– Я предупреждал, что будет, если вы продолжите строить из себя инквизитора. Однако из уважения к вашим наставникам, которые беспокоятся о вас даже после того разочарования, которым вы для них стали, я обойдусь с вами настолько снисходительно, насколько позволит мне положение. Признайте свою вину, и вместо виселицы я отправлю вас в изгнание.
– Сэр, в ваших же интересах будет поговорить со мной наедине, прежде чем вы примете подобное решение, - Павел улыбнулся. – Не бойтесь. Я не стал бы на вас нападать, даже если бы пожелал.
Он встряхнул руками, привлекая внимание к своим звякнувшим наручникам.
Глар бросил на него прищуренный, задумчивый взгляд, затем повернулся к двум стражникам, которые сопровождали Павла по пути из его камеры.
– Полагаю, не будет вреда, если ради его наставников я прислушаюсь к его просьбе. Пожалуйста, подождите в соседней комнате.
Стражники ушли.
– Итак, - сказал судья, - о чём вы хотели сообщить?
– О том, что я запоздало понял, что у Дора было два сообщника среди слуг Короля. Одним был Иреф, а другим – вы.
Глар нахмурился.
– Это безумие.
– Нет. Кажется, я наловчился разоблачать негодяев. Дело всегда в том, чтобы продолжать задавать вопросы. Изначально я задавался вопросом, каким образом поддельный меч исчез, когда открыли дверь в жилище Козефа. Он исчез потому, что Иреф заставил его исчезнуть. Но откуда Дор знал, что Иреф будет среди стражников? Гелиогабал – большой город, где всегда действуют несколько патрулей. В теории, арестовать Козефа мог любой из них. Если магистрат, который поручил стражникам это задание, не убедился, что он выбрал нужный отряд.
– Это абсурд, - занервничал Глар. – Даже если это правда, вы ничего не докажете.
– Я бы на это не рассчитывал. Скорее всего, пришлось нарушить обычный порядок, чтобы убедиться, что отдавать поручение страже будете именно вы. Может быть, кто-то раскроет связь между вами и Дором. Ставлю на то, что вы входите в число заговорщиков, замышляющих против короля.
– Бессмыслица! И даже если нет, никто не поверит вашим бредням и никто не станет с этим разбираться.
– О, кто-то может принять мои слова всерьёз. Вы сами сказали: мои учителя по-прежнему беспокоятся обо мне, пускай даже я их опозорил. Они поймут, что с вашим поведением что-то не так, как только смогут трезво взглянуть на ситуацию. Я напал на законника, проник в дом, предположительно совершил поджог и убийство, но вместо того, чтобы допросить меня по всем правилам и повесить, вы готовы согласиться на чистосердечное признание и изгнание из Дамары? Зачем магистрату быть таким снисходительным? Разве что требуется заставить меня замолчать, поскольку мои показания могут кого-то скомпрометировать.