Чесменский гром
Шрифт:
Прикинув, когда пришедшая с берега шлюпка в очередной раз ударится волной о борт корабля, Ильин ловко спрыгнул в нее. Следом за ним кубарем полетел лекарь Брюммер, рассчитывавший посмотреть в деревенской аптеке каких-нибудь лекарств.
Очутившись на берегу, лейтенант сразу же отправился в деревеньку Диль, к местному королевскому комиссару Бель- жаменту. Но тот принять русского офицера отказался, сославшись на позднее время. (На самом деле представитель британского адмиралтейства жестоко страдал от глубокого похмелья.)
Господин
Дмитрий вытащил из кармана часы. Открыл крышку, глянул. Шел четвертый час утра.
Дотоле ждать здесь не могу! — объявил он лакею. — Будем все делать сами!
Вскоре с помощью местных жителей ему удалось разыскать домик голландского агента, который любезно предоставил русскому лейтенанту своего лоцмана. И снова впереди штормовое море. Волны захлестывали насквозь продрогших гребцов. Сидя на кормовой банке, Ильин твердо правил прямо на принесшую столько забот и волнений «кикимору».
Через неполных два часа, стоя на палубе «Грома», лейтенант уже докладывал Перепечину, что судно, навалившееся на бомбардирский корабль, именуется «Коммерком» и идет из Вест-Индии в Лондон, шкипера зовут Вильмсоном, и он обещал с рассветом отыскать канат и якорь, прося лишь помочь ему людьми с «Грома», а за все повреждения непременно заплатит.
Свое обещание английский шкипер исполнил. Канат в тот же день был найден. Его доставили на «Гром», где тут же соединили с оставшимся на корабле концом. Вынужденная стоянка бомбардирского корабля продолжалась.
«Утро 25-го октября было уделено на подвертывание да- глиста... В 4 часа дня задул шторм... и с “Грома” отдали другой якорь...
26-го октября... шторм продолжался с дождем; стоящих на рейде 62 судна разных наций.
27 октября... пришел с N английский военный фрегат... стоящих на рейде 58 судов; на “Громе” тянули грот-стень-ванты.
го ветер SW средний...; пришло... разных наций купеческих судов 12.
го ...к полудню ветер средней силы, идет дождь, стоит на рейде 60 судов; пришло... разных наций 4 судна.
го октября... “Гром” пошел к югу, вместе с ним пошло к S разных наций 55 судов. В 2 часа сделался противный ветер, и... “Гром” опять повернул к Дилю, а в половине 6-го часа стал на якорь опять на рейде Доунс».
А дувшие в лоб русскому кораблю ветра все не меняли направления.
Неделю проторчав за мысом Зюйд-Форленд, «Гром» вернулся в Портсмут.
Спустя несколько дней туда пришла и «Европа», которую при входе на Спитхедский рейд английские лоцманы ловко посадили на мель. Повреждения были серьезные. Чуть позже прибыл и нанятый датский пинк «Святой Иоанн» с доблестной командой пинка «Лапоминк».
Так стихийно образовался «Портсмутский отряд», командование которым возложил на себя контр-адмирал Елманов.
Сообщения с театра военных действий за октябрь — ноябрь 1769 года:
27 октября. Граф Витгенштейн
9 ноября. Замечена была сильная партия татар около места у вершины Кальмиуса. Находившийся там донской полковник Колпаков с 200 доброконными казаками отправился за ними в погоню.
16 ноября. Казаки нагнали татар и совершенно их разбили, положив на месте более 100 человек. В числе убитых находились сам предводитель татар Шатимир-ага и славный наездник Хозбагач. У нас убитых ни одного. В тот же день другая партия татар напала на наш пост и захватила 5 человек в плен. Из Бахмута тотчас была выслана команда пикенеров, но полковник Колпаков еще прежде разбил противника, освободив пленных.
Портсмут состоит из трех городков, которые располагаются между морскими заливами. Первый город — сам Портсмут, второй — Комон, а третий — Гаснут.
Портсмутские улицы ухожены, выложены тесаным булыжником, поэтому даже в самый сильный дождь на них чисто. Вдоль моря громоздятся форты с пушками на чугунных колесах. Все ладно и прочно, но мрачно и тяжеловесно. Нет ничего, что бы радовало глаз!
«Гром» оттащили портовым ботом в дальний угол Портсмутской гавани, где он приткнулся у списанного на дрова старого английского фрегата. «Смоляные куртки», свесившись с говейла, кричали:
— Рашен — вел, водка — вел, Архангельск — ка-ра-шо!
Непонятно, каким образом, но через час все громовские матросы уже знали, что пашня начинается здесь с января, а цены на хлеб высокие и с нашими ни в какое сравнение не идут.
На «Европе» и «Северном Орле» — больной на больном. Однако портовые власти сход на берег запретили всем. Лечились, как умели. От простуды кидали в бочку пару каленых ядер и лили с ведра уксус, хоть, пей, а хошь, не пей! От всех других болезней — камфора, на вине настоянная.
Прикинул Елманов, что дальше еще хуже будет, и письмо графу Чернышеву в Лондон отписал возмущенное. Посол тут же потребовал от британского правительства выполнения союзнических обязательств. Побегав изрядно, выхлопотал он и разрешение на пользование Гослазским морским госпиталем.
Теперь больных свозили туда. За полгинеи в неделю наняли переводчика. Спустя несколько дней госпитальный доктор Джон Линдер с возмущением выговаривал Елманову:
Среди ваших больных есть и такие, беспрестанно хотят кушать и съедают вдвое больше обычного, что очень неприлично!
Контр-адмирал ответил невозмутимо:
Наши матросы и работают за семерых. Издержки мы вам оплатим.
Курс русских червонцев был в тот год в Англии чрезвычайно низок, и закупать любую мелочь приходилось с трудом. Свободно продавали лишь черное английское пиво по 13 копеек за ведро.