Честь Афродиты

Вишневский Владислав Янович

Тётка исчезла.

Пьянящая жидкость растекалась по телу, туманила мозг, огнём плавилась в желудке, расслабляла мышцы, сознание. Недавние страхи, как и чувство самосохранения, куда-то отступили, спрятавшись за затылком, уступили место слабому, как лёгкий ветерок в жаркой пустыне, и мутному состоянию покоя и уверенности в собственной отрешённости от реальной действительности. Словно его здесь и нет. Нигде его нет. Только если одежда, трусы… Да и тех в кубрике нет. Король завис где-то далеко над всем этим… Над «объектом», кубриком, «старшим». Плевать он на них хотел. На всех. Он сам по себе, они вообще никто, вместе с чемпионом…

Жара в железном кубрике повышалась, тело покрывалось ещё большим потом, мысли, как и движения рук, вязли, виделись словно со стороны, тело наливалось тупой тяжестью, веки тяжелели, глаза сами собой закрывались. Водка…

Сердце

толчками проталкивало отравленную кровь, насыщенную алкогольными и ещё какими-то парами, вызывая странные видения… К этому и раньше Король привык, но боролся. Тряс головой, от чего становилось ещё хуже, он замирал, ожидая, когда мир в голове перестанет вращаться, утихнет гул телеграфных проводов, но лучше не становилась, скорее наоборот… Звон и шум в голове усиливался, словно «наплывающая» электричка из тоннеля. Тяжёлой кувалдой неожиданно стукнулась в лоб мысль – «не надо было пить эту гадость». Но гадкая мысль сама собой исчезала, стоило только на ней сфокусироваться, оставив боль в голове, и след размазанной букашки на ветровом стекле. Напрягая сознание, Король пытался контролировать своё сознание, удерживать тело в сидячем положении, а пистолет с глушителем в руке. Но пальцы рук не удерживали свинцом наливающийся пистолет, предательски разжимались. Перед глазами плыло, в голове и желудке мутило. Водка рвалась наружу… Оказалась, видимо, очень… очень… крепкой… или… закуски мало… Нет, водка была с каким-то корнем, сказала эта… Кто эта? Кто она? Кто это там? Тени плясали перед глазами. Разгоняя туман перед глазами, Король махнул перед лицом рукой, но… тень возникла снова, теперь уже на пороге… Она прыгала, играла с ним, дразнила, издевалась… «Ах ты так? – почти воскликнул Король, как ему показалось. Да это же он, это «старшой», мелькнула злая мысль, – сволочь! – он вычислил, нашёл, Король узнал его… На, получай! Рывком вскинув автоматический пистолет, Король нажал на спусковой крючок… Тишина каюты разорвалась громкими хлопками выстрелов… Король выпустил всю обойму. Тень исчезла. «Ага, напугались», – обрадовано подумал Фокин и уплыл в «космос», впал в пьяное забытье.

Я с трудом выкарабкался из-под дяди Гриши, он тяжеленным сейфом грохнулся на меня, сбив с ног. Спасибо Марго, она третьей шла, первой на помощь и пришла. Нервно икая и причитая, сдвинула с меня дяди Гришино тело. Освободила. Я встал на четвереньки, бронник – ну я же говорил, не мой размер, большеват он! – на сторону сбился, руки спеленал… Но автомат я свой из рук не выпустил, хотя применить не мог… Быстро вскочил… Развернул «защиту». Гудения в голове особого не было, но удивление и некий шок присутствовали. Это точно. Я плохо соображал. В ужасе смотрел на дяди Гришино распростёртое на спине тело… перешагнуть не решался… Ой! – до сознания дошло. «Дядя Гриша!! Неужели… он». Но, нет, слава Богу, дядя Гриша не умер, он пришёл в себя, застонал… Марго, как заведённая, тоже видимо в шоке, нацеливаясь «пустым» автоматом туда, в каюту, кричала: «Руки вверх! Руки вверх! Суки! Сволочи! Бросай оружие! Стрелять буду!!». Наконец она перестала кричать. Дядя Гриша уже пытался освободиться от бронника, я подскочил, сорвал лямки-липучки… Дядя Гриша стонал… На бронежилете дырок не было, я заметил… Бандиты! «О! Там же бандиты. Мы ж на захвате!» Теперь и я пришёл в себя… Мгновенно оттолкнул Марго, подскочил к переборке, сунул ствол автомата в дверной проём… Крик застрял в горле… Не от запаха. А от того, что на нас бандиты никак не реагировали, совсем. Они… они спали! Спа-ли!! «Ит… диотизм!» Двое в полной отключке, третий, худой и бледный, полусидел, безмолвно вращал на нас выпученными в испуге глазами… Получилось всё, как бабка пообещала. Два литра – для них перебор. Но в нас же стреляли. Я же знаю, я же слышал. И дядя Гриша… Дядя Гриша меня и спас. Он меня спас!! Я ведь первым на захват шёл. Да! Первым! Марго видела. Когда бабка развела молча руками, мол, всё, часов у неё, извините, нет, но она уверена, должно уже сработать. «Идитя!» одними губами сказала она. Мы двинулись в указанном направлении. Впереди я, потом дядя Гриша, замыкающей Марго… Но, когда я потянул дверь переборки на себя, дядя Гриша меня резко отодвинул и… В ту же секунду раздались громкие хлопки, слово паровой молот быстро-быстро зачухал, дядя Гриша падающим шкафом отлетел назад, сбил меня с ног…

Визуально убедившись, что бандиты ещё там и спят, мы первым делом помогли Пастухову. Сняли бронежилет, оголили грудь… Мама моя! На груди тёмной синевой наливались огромные, с кулак, синяки. Шесть штук. Шесть пулевых попаданий в бронежилет. Бронежилет

выдержал, дядя Гриша тоже, хоть и с трудом. А если бы выше пули легли… Страшно подумать! Нет, бандит попал как раз куда надо. Кстати, я вспомнил, а ведь я не хотел надевать бронежилет, чтоб не позориться перед Марго, а дядя Гриша не побоялся, и она тоже, предусмотрел Михаил Трубач, как знал. Вот что такое опыт, сын ошибок. Я с благодарностью посмотрел на своего спасителя. Он пытался прокашляться и не мог, болезненно кривился, но с каждой минутой ему становилось заметно лучше. Я приподнял его, помог подняться на ноги. Прошли в каюту… Первым делом быстро изъяли у спящих бандитов оружие, два автоматических «Глока», три гранаты «лимонки», два армейских десантных ножа и сотовый телефон. Перевернули бандитов вниз лицом, связали руки за спиной и спутали верёвкой ноги, они не проснулись… Освободили заложника…

– Вы Борис Волков? – спросил его дядя Гриша.

Заложник испуганно вращал на нас глазами. Марго громче повторила вопрос, почти на ухо.

– Не знаю, – в страхе сжимаясь, Волков трясся всем телом.

– Не бойтесь, мы свои! Мы вас освободили, – улыбнулась Марго. – Успокойтесь. Всё хорошо.

– Воздух… Хлеба…

Он, бедняга, оказывается голодный, срочно нужно на воздух. И ему и нам. Здесь действительно… Ффу!

Дядя Гриша что-то коротко кому-то приказал в свой сотовый телефон или сообщил, я не расслышал, не боясь испачкаться, подхватил заложника с одной стороны, я сделал тоже самое с другой. С трудом втроём протиснулись в дверь каюты, так же, спотыкаясь, кое-как поднялись по лестнице, вышли на палубу… Солнце… Воздух… Морской воздух… Целебный. Питательный… О!..

Кстати, я заметил, бабка – адмиральша – вихляя бёдрами, быстро-быстро работая локтями, не оглядываясь, спортивным шагом удалялась от нашей «гостиницы». Курсом на северо-восток – я это по солнцу профессионально определил – вглубь затона. Гасилась бабка. Правильно делает, отметил я, мудрая старуха. Когда лес рубят, от щепок непременно прятаться нужно, предохраняться. Тем более от «разборок».

Пока я таким благостным образом наблюдал за преодолением бабкой сложных препятствий, не заметил, как внизу появилась белая иномарка «МаркII», это наши оперативники подъехали, Михаил Трубач сотоварищи.

Оперативники быстренько собрали в багажник машины наши бронежилеты и учебные автоматы. Туда же и изъятое оружие. Кривясь на запах и брезгуя, в салон машины загрузили бандитов. Бандиты пришли в себя или проснулись, но ничего не понимали, только мычали и подгибали ноги, не желая идти. Олег и Николай с ними не церемонились. Да и Михаил тычками приводил их в чувство, помогал…

– Спасибо. Григорий Михайлович. Мы не прощаемся.

– Нет, конечно. Вам спасибо. Не «потеряйте» свидетелей. А то получится как в тот раз.

– У нас не получится.

– Мы с ними душа в душу «жить» будем, Григорий Михайлович, до самой «крытки».

– Мою просьбу относительно их заказчика…

– Помним, помним, Григорий Михайлович, сразу сообщим вам.

– Спасибо. Я на связи. От вас теперь многое зависит.

– Сделаем, товарищ полковник. Не беспокойтесь. Мы не проколемся.

– А вы не забыли наш разговор? – Сощурившись, в свою очередь, спросил Олег.

– О чём?

– А чтоб в органы вернуться. К нам, например.

– А, это – помню.

– Вы обещали подумать.

– Значит, подумаю. Спасибо, ребята. Будьте осторожнее. Удачи.

– До встречи, товарищ полковник. Пока.

Такой, довольно странный на первый взгляд разговор меня, конечно, насторожил, но я вида не подал, потому что Марго с нами осталась. Вопросов она не задавала, и мне выскакивать нельзя было, чтоб не насмешить, я молчал. Они уехали, мы остались. Остался с нами и бывший заложник Борис Волков. Зачем? А я знаю? Я и тут не спрашивал. Не я же тактик и стратег, а дядя Гриша, товарищ полковник. Ему так нужно, значит, и мне, нам.

Только пыль за «Марк II» осела, подлетели два японских джипа «Ленд Круизер». Валентин Мелехов со своей охраной прискакал, и Василий с ними. За руку здороваясь, местный авторитет с интересом окинул нас с Григорием Михайловичем взглядом, приветливо поздоровался, холодно кивнул головой бывшему заложнику. Так же поступил и Василий. Затем Мелехов с улыбкой обнял Марго. Как словно свою девушку. Мне это не понравилось, но так наверное у них принято, подумал я, у местной мафии, да и дядя Гриша меня рукой придержал. Мелехов отстранился от Марго, восторженно её разглядывая. Следы пуль наверное искал… Погрозил ей пальцем, «Чтоб в последний раз, понимаешь, «самостоятничала». Повернулся к моему наставнику.