Честь Афродиты
Шрифт:
Так мы вдвоём в комнату и вошли: я пятясь, он за мной, нас встретил дядя Гриша… Через секунду, остановившись, гость вынул обе руки из карманов, улыбки на лице уже не было, в каждой руке он держал по пистолету… Эфесбешные ПССы. Указательные пальцы на спусковых скобах. Ситуация полностью определилась. Мы с дядей Гришей застыли… «Всё! Приехали, понял я. Влипли! Верка сдала!!»
Гость убедился, что мы понимаем его намерения, неожиданно разжал пальцы рук, пистолеты крутанулись вокруг указательных пальцев, и безвольно повисли, на лице гостя возникла та
– Спокойно, Григорий Михайлович, – меня он игнорировал, – видите, – он указал на свои пистолеты, свободно висящие на его пальцах, – я не стреляю. А давно бы уже мог. Я поговорить пришёл. – Сказал он, и медленно опустил оружие к своим ногам.
Я шумно выдохнул, дядя Гриша заторможено рукой в сторону повёл, проходи, мол. Повернулся, прошёл к дивану и сел на него, почти также поступил и я. Гость присел в кресло, поблизости от лежащих на полу пистолетов.
Дур-рацкая ситуация. Сверхдурацкая. Это я прокололся! Я дурак! Доверчивый придурок! Профан, и всё такое прочее, крутилось у меня в голове… Успокаивая, дядя Гриша глянул на меня… Заметил гостю.
– Он здесь не причём, – указал на меня. – Вы же меня искали? Кстати, как вы нас нашли?
Гость расслабленно отвалился на спинку кресла…
– Ничего сложного, – пожал он пожал плечами. – Обычное дело. Азы. Вычислили школу, установили круг друзей. Выяснили адрес девушки и всё… Остальное дело техники.
– С ней что-нибудь случилось? – дядя Гриша потемнел лицом.
Гость хмыкнул, ещё шире улыбнулся.
– Нет, что вы, мы же не звери. Я представился офицером военкомата, сказал ей, что разыскиваем бывшего пограничника сержанта Радченко, она спросила, опять в армию? Кстати, симпатичная девушка. Дочка у неё маленькая. Тоже симпатична. Я ответил, нет. Он награждён правительственной юбилейной медалью, сказал, а найти мы его не можем или в отпуске сержант, или на даче. Всех нашли, всем вручили, а ему нет. Не хорошо. Я обязан. Не поможет ли она? Она сказала, конечно, её муж и привёл. Всё.
– Не плохо, – холодно усмехнулся дядя Гриша. – И что? Дальше что?
– А дальше… А дальше вот что, Григорий Михайлович, – меня он по-прежнему не замечал. – Вы в розыске. Правда в неофициальном. Моим людям поручено найти вас и, сами понимаете, убрать… Вы сильно кому-то насолили. Кому – вы знаете. Меня это не касается, я делаю своё дело.
– Вы кто, извините?
– Не важно. Для вас – майор и всё. Я из бывшей девятки. Знаете, конечно, была такая в конторе. Да и сейчас есть.
– Понятно. И что?
– А то, что я нашёл ваше досье, достали мне.
Мы молча смотрели на «гасителя», ждали ответа.
– А там, понимаете, Григорий Михайлович, странное дело, оказывается я ваш должник. Да! Я вам обязан. Жизнью моего отца. Представляете? Вы моего отца от смерти, оказывается, спасли.
– Отца? Как фамилия? Где? Когда это было?
– Это не важно. Важно, что я это узнал. Всё же засекречено было. За семью печатями. Это сейчас только… Вас ещё ранили тогда. Трое вас из группы осталось. Припоминаете? Я прочёл ваш рапорт.
– Ну, чего только в жизни не было, – отмахнулся Пастухов. – Кстати, орден мне тогда не вручили, медаль только, сказали, много людей потерял, но если мы об одном говорим, то я кажется припоминаю… Мы там не одни были… там две группы было. Вторая альфовцы.
– Вот, в ней отец и служил, старлей, тогда. Вы его раненого на вертушку доставили, спасли.
– О чём ты говоришь, майор, какой это подвиг, – вновь отмахнулся Пастухов. – Обычное дело. Не я, так другой бы его вынес. Одно дело делали.
– Я понимаю, Григорий Михайлович, скромность украшает. Но там, как я прочитал, нести уже было некому… вся группа полегла… И ваша…
Пастухов вздохнул, покачал головой, произнёс:
– Да, было дело… Патронов тогда не хватило. Жаль ребят. В такую карусель попали… Стратеги подвели, не просчитали до конца операцию.
– А может, наоборот, на то и был расчёт?
– Не знаю. Я думал. Сомневаюсь.
– Ладно, проехали. Короче, а мы ничего тогда об отце узнать не могли… ни я, ни мать тоже. Нам сказали: закрытая информация. Отец умер на операционном столе.
– Ну… этого я не знал… Мне руку быстренько подлатали и отправили на отдых.
– Не об этом разговор, Григорий Михайлович… Потому я и пришёл. Потому что узнал. В глаза посмотреть, поблагодарить и… – гость тяжело вздохнул, – и памятью отца – защитить, если можно, спасти.
Мы вовсе глаза уставились на нашего гостя. Сильно удивлены были. Я вообще поражён, учитывая его неожиданное появление и пистолеты.
– И вообще, если откровенно, я в последнее время вкус к работе потерял, – за наигранной весёлостью пряча растерянность, произнёс гость, – опоры не чувствую… Если раньше я подонков убирал, освобождал общество, как говорится – я в этом уверен был – то сейчас… вообще непонятно кого, вас, например, приказали.
– Плохо твоё дело, майор. Квалификацию, значит, теряешь, не пригоден к профессии. Не в тех руках меч.
– Какой меч? – переспросил майор.
– Карающий, – пояснил Пастухов. – Хотя, он и раньше часто не по тем головам гулял, а сейчас… Но это лирика, о деле. Что нам дальше делать, майор, как считаешь? Твои люди у подъезда, на лестнице?
– Нет, я же сказал, один пришёл, значит, один. Я вот думаю, – склонив голову, гость прищурился, – а не зачистить ли мне самого заказчика, а? Подонок из подонков. Как вы считаете, Григорий Михайлович?
Пастухов хмыкнул…
– Работу, майор, потеряешь, зарплату.
– Шутите? А если серьёзно… Что бы мой отец на это сказал, будь он на вашем месте?
– А ты сам как думаешь?
Майор опустил голову, задумался. Мы с Григорием Михайловичем даже не переглядывались, почти не дышали. Странная ситуация создалась, удивительная. Наконец гость вздохнул, поднял голову, поочерёдно внимательно посмотрел на нас, глаза его при этом были ещё пустыми, мёртвыми, но вдруг они потеплели, в них блеснула усмешка.