Честь Девлина
Шрифт:
— Я подумаю над вашим делом и сообщу о моем решении вечером, после позднего ужина, — заявил Девлин.
Ему надо не просто вынести свое суждение. Надо еще, чтобы эти люди согласились с решением и повиновались ему.
— Вот и вся история, — закончил Девлин. Он дождался ужина, чтобы рассказать своим спутникам о произошедшем днем. — Лично мне хочется отправить женщину на виселицу за то, что дала сгнить хорошим фруктам. Да и мужчине светила бы тюрьма за то, что не хватило здравого смысла пойти на компромисс.
— Я так понимаю, ты не сказал им об этом, — проговорил Стивен, отодвигая
— Нет, я пообещал вынести решение сегодня вечером.
Дидрик подцепил вилкой еще один кусок утки с блюда, потом начал разрезать его на мелкие кусочки. Все трое воздали должное еде, наслаждаясь редкой возможностью ужинать не торопясь. Чем реже попадались города, тем чаще они не успевали добраться до гостиницы и проводили ночи, разбив лагерь в стороне от дороги, перекусывая тем, что можно быстренько сжевать при свете костра. Если на пути все же встречалась деревня, путники обычно добирались до нее затемно и довольствовались простой пищей. Здесь же друзья задержались на целый день, и повар, не теряя даром времени, приготовил целый пир в их честь. Стол был заставлен пустыми тарелками и мисками, вычищенными до блеска, и Дидрик старательно доедал то, что осталось.
Лейтенант прожевал очередной кусок и спросил:
— И что ты собираешься им сказать?
— Я хотел попросить вашего совета. Честно признаюсь, я плохо понимаю, как тут рассудить.
— А что тут надо понимать? Многие браки начинаются хорошо, а заканчиваются плохо. В моем репертуаре столько же песен о несчастной любви, сколько и любовных баллад, — вступил в разговор Стивен.
— Это мне известно, — сказал Девлин. Не настолько же он невежествен. Развод был давно разрешен у обоих народов. И он прожил в Джорске достаточно долго, чтобы знать, что здесь мужчина может владеть домом и землей, хотя этот обычай казался ему по-прежнему странным. Кейрийцы были куда разумнее. Женщина — центр семьи, всех родственных связей. Женщины принадлежат земле, а земля принадлежит им. Только так можно быть уверенным в порядке и стабильности.
В его стране знать правила землями, мужчинами и женщинами. Мужчина может хозяйничать в лавке или мастерской, там, где он занимается своим ремеслом. А вот землей, особенно той драгоценной землей, которая может давать плоды или кормить скот, владеют женщины, потому что они созданы по подобию Богини-матери Tea. Стоит начать жить по-другому, и беспорядка не оберешься. Как и случилось здесь.
— Мне кажется, они оба виноваты, — проговорил Девлин. — Не вижу ни у одного из них преимущества.
Дай ему волю, он отобрал бы землю у обоих, а урожай и вырученные деньги распорядился бы поделить между бедняками. Хотя подобное решение вряд ли будет воспринято как справедливое. Он пробыл здесь всего лишь день, а этим людям жить с его приговором долгие годы.
— Что бы ты ни решил, все равно кто-то останется недоволен, — сказал Стивен. — Брось монетку и предоставь судить Богу Канжти.
Девлин нахмурился. Он не желал призывать Бога удачи, даже в таком пустяковом деле. Боги и без того слишком много вмешивались в его жизнь.
— Отправь их обоих к барону. Он ведает такими делами и должен сам принять решение, — предложил Дидрик. Он осмотрел стол и спросил с надеждой: — Как ты думаешь, у повара еще остались эти яблоки в меду?
Через некоторое время, после
— Поклянетесь ли вы оба поступить в соответствии с моим решением?
— Если оно будет мудрым, то… — начала Суннива.
— Никаких "если", — перебил ее Девлин. Он встретился с ней взглядом и дал почувствовать мощь его воли. — Вы попросили моей помощи и теперь должны поклясться поступить по слову Избранного под страхом смерти. Вы готовы поклясться?
Суннива побледнела, но голос ее не дрогнул:
— Я клянусь принять ваше решение.
— Клеменс?
На лбу мужчины выступили капельки пота.
— Я тоже клянусь.
Девлин почувствовал некоторое удовлетворение, увидев, как обоим стало не по себе. Поссорившаяся пара хотела использовать Избранного в своих целях, да только они не учли, кого втянули в свои делишки. Он не просто сельский судья, а защитник королевства, поставленный Богами. Так верят эти люди. И нарушить данную ими клятву равносильно государственной измене.
Девлин редко пользовался своим положением и знал, что многие сочли бы, что он слишком суров. Но он не сочувствовал ни одному из двоих истцов, позволивших личным обидам застить глаза и позабывших о справедливости.
— И ваши семьи тоже клянутся? Я призываю всех присутствующих в свидетели клятвы. Вы связываете себя обещанием повиноваться моему решению и проследить, чтобы оно было выполнено в полной мере?
Свидетели переминались с ноги на ногу и смотрели куда угодно, лишь бы не на него. Впрочем, один за другим, они подтвердили свое согласие.
— Тогда вот мой приговор. Земля останется в руках Клеменса, — начал Девлин. Тот ухмыльнулся, а Суннива налилась яростью. Однако Избранный еще не закончил. — При этом следующие семь лет Суннива продолжит управлять садом и собирать урожай. Две трети урожая будут принадлежать ей, а треть пойдет Клеменсу как плата за пользование землей. По истечении семи лет этому соглашению придет конец, и сады отойдут Клеменсу.
Теперь мужчина казался недовольным, а Суннива явственно что-то подсчитывала.
— И последнее, — продолжил Девлин. — Если я еще раз услышу, что вы дали сгнить здоровым плодам на ветвях, я объявлю это соглашение расторгнутым, и вы оба передадите все свои земли и имущество королю. Понятно?
— Да, мой лорд, — хором сказали бывшие супруги.
— Отлично. Тогда ступайте и молитесь, чтобы никогда больше не попадаться мне на глаза.
VIII
Девлин поднял голову и вгляделся вдаль, сквозь пелену дождя, бьющего по лицу. Вокруг ничего не было видно, кроме промокших лугов и грязной дороги перед ними. Он моргнул и вытер глаза левой рукой, обтянутой перчаткой, но особой разницы не заметил.
Солнце весь день не показывалось из-за туч, так что время было определить трудновато, хотя Девлин нутром чувствовал, что приближается закатный час. А вокруг по-прежнему никакого укрытия.
Он бросил взгляд на своих спутников. Лицо Дидрика ничего не выражало, однако его пони бил копытами и тряс головой, досадуя на задержку. Стивен, несчастный и страдающий, плотнее кутался в плащ.