Честь - это миф?
Шрифт:
Вот в поле мы увидели группу рыцарей в полном облачении, на конях с попонами и крестами на броне. Десять всадников спереди и десять сзади, в центре – две повозки и белая карета. Отряды сблизились, рыцари вполне ясно дали понять свой настрой, направив на нас копья. Я надел маску, обошёл наших и подошёл несколько ближе.
– Приветствую вас, воины, – Мой голос звучал уверенно, но дружелюбно. – Нам нечего делить с вами. Мы можем поговорить без оружия в руках.
Они молчали, словно железные изваяния. Я заприметил сзади за их спинами движение и увидел, как ко мне идет хрестоматийный священник. Одежды, походка, узоры, золото. Я со всей силы ущипнул себя за руку, его появление,
– Приветствую тебя, заблудшая душа. Я священнослужитель отец Марит. Что тебе надобно, или ищешь спасения всем душам вашим? Начните с имени своего.
Меня прошиб страх и ужас, но не может быть всё настолько... Я даже слово подобрать не смог. Урнинорол очень уверенно и вежливо поклонилась.
– Леди Урнинорол, дочь Дома Ветров и друид Лесного бога.
Отец Марит явно не посчитал нужным быть тактичным.
– Служишь ты малому божеству, – проскрипел он, – а ведь все мы живем под оком Елиноликого и ему служит обязаны.
Урнинорол даже бровью не повела на такое замечание, я лишь про себя усмехнулся, нашёл перед кем и кого «малым» назвать. Нард был крайне лаконичен:
– Нард, капитан отряда «Отмщение».
– Кому ты мстишь, дитя? – мигом отозвался святой отец. – Прежде чем меч обнажить, обратитесь к Богу, и он успокоит твою мечущуюся душу.
Я не смог сдержать легкую ухмылку, скажи ты ему это, когда погибла вся его семья, да не из-за спин рыцарей, а в лицо. Нард оказался спокоен, и интуиция мне подсказывала, это не первый раз, когда он слышит что-то подобное. Отец Марит долго смотрел на мою маску, я под ней позволил себе улыбку: «Смотрите ваше благородие, только вот мою душу вам не сыскать...». После он несколько изменился в лице и грозно проговорил:
– Что желаешь ты, исчадие преисподней?
Я мог улыбаться во весь рот: «Преисподней?! Если бы. Я явно нечто иное». Начинаем играть, правила просты, и важно избежать битвы с этими стальными изваяниями.
– Отец, ваша правда. Душа моя непроста и проклята силами, страшнее самой преисподней. Ищу я спасения в мире и благо в истреблении демонов. Здесь недалеко страшная тварь появилась, мы спешим её остановить. Не желаете присоединиться и спасти невинные души?
Отец Марит удивил, впечатлил и подарил надежду:
– Знаю я о подобном. Поддался человек на чары демона, и грозит теперь это погибелью невинным. Посвятил себя я защите крестьян и сёла их оградил от напасти.
Он повёл рукой.
– Всё, что в той стороне, освещено мною.
Я замер, и сердце пропустило удар. Пришлось произнести названия, что я видел на карте, после минуты сердце пропустило второй удар: семь сёл он освятил. Одно выедено под ноль, во втором завелись суккубы, третье чудом выжило, четвёртое на пути, три в стороне. Да быть того не может, в мире, где у других богов посланники сами решают, что делать, не может священник быть пустословом. Я рубанул с плеча и рассказал, что случилось, без утайки и прямо в лоб.
Отец Марит не вздрогнул и уверенно проговорил:
– Я учил их молиться и взывать к Богу Единоликому, если они отвернулись от него, их наказания – справедливость.
Я восславил себя и свою осмотрительность, маска хорошо скрывала эмоции. Пришлось, однако, взять себя в руки и контролировать хотя бы голос:
– Святой отец, мы преследуем демонов и стараемся остановить тебе беды, что они оставляют после себя. С вашими силами мы сможем остановить демона и спасти много невинных душ. Можем ли рассчитывать
Отец Марит даже не попытался быть скромным:
– Право, верно говоришь, помощь вам необходима, и моя молитва на всем пути с вами... А мне Богом миссия положена. Должен я донести до епископа Кирилла Первого новости об угрозе нашествия тварей из преисподней.
У меня глаз задёргался. Я стоял и просто не верил в реальность, которая была передо мною. Так просто не может быть. Неправда. Я не мог в другом мире, во время погони за демонами встретить настолько... Настолько! НАСТОЛЬКО клишированного святого отца!!! Это неправда! Я собрал всю волю в кулак, чтобы не сорваться. Таких речей в моем мире было множество, они мешались с правильными поступками и превращали светлую веру и созидание в грязь и лицемерия. Не так было ужасно, что мерзкие люди творили мерзость прикрываясь крестами. Вызывало ярость, как светлые люди парой не могли отделиться от этой массы и их мешали с общей массой. На миг я поймал себя на мысли, как часто не видел добрых верующих и их поступков, запоминая лишь грязь. Стоило брать себя в руки, пусть эти церковники идут своей дорогой, а мне стоит постараться в следующий раз быть менее предвзятым. Постарался говорить ровно и уверенно, уважительно:
– Отец Марит, вы и ваши рыцари – служители Бога Единоликого. Он завещал вам бороться со злом и оберегать паству его...
Я не знал, с кем говорю, но практически на сто процентов был уверен в основных догмах этой религии.
– Разве вы можете отвернуться в миг отчаяния от страждущих и молящих о спасении?
Отец Марит сделал столь невероятно искренне скорбное лицо, что меня посетила настоящая животная ярость, голос его был пропитан таким участием, от которого я чувствовал иссушающую жажду крови:
– Я молюсь о спасении паствы, и в этот скорбный час я больше кого-либо другого желаю встать на пути у демонов. Стать для них непроницаемым заслоном, что защитит беззащитных. Но воля Господа Бога моего выше моих желаний. Его воля гласит, что должен я сообщить епископу Кириллу Первому о беде как можно скорее.
Под конец его речи я вдруг осознал, что мир вокруг заполнила тьма. Я вздрогнул и взглянул по сторонам, всё было, как обычно, но... На лице леди Урнинорол застыло выражение без единой эмоции, и лишь где-то в глубине глаз можно было увидеть смесь эмоций, мелькавших столь быстро, что сложно было успеть их разобрать. Я посмотрел на Нарда. Воин стоял, словно из отлитый из бронзы, на лице застыла чистая решимость, а взгляд, полный безразличия к рыцарям. Для себя все мужчина уже все решил и ему больше не хотелось тратить время, скорее прекратить разговор, как можно скорее продолжить погоню. Я посмотрел в глаза отца Марита, пусть из-за маски он и не мог понять, куда именно я смотрю, голос сам по себе наполнился холодом космоса, лишь на третьем слове я смог взять себя в руки и говорить нормально:
– Я вправе просить ваших рыцарей о помощи?
Отец Марит сделал столь великодушный жест, что вся гордыня Урнинорол показалась детской забавой и проговорил безразлично:
– Ты вправе их просить. Но они все дали присягу и не вправе нарушать свою клятву.
Я собрал остатки своего спокойствия, но его уже практически не осталось:
– Воины. Рыцари. Паладины. Найдётся ли среди вас смельчак, готовый пойти с нами и сразиться с демонами?
И лишь ветер, мчавшийся мимо по небу, был мне ответом. Отец Марит, не прощаясь, пошёл в свою карету. Один из металлических «болванов» начал требовать уступить им дорогу. Мы отошли и посмотрели, как они спокойно отправились дальше, словно так оно и надо.