Честь и доблесть
Шрифт:
После взрыва петарды и трёх моих выстрелов, из леса никто уже и носа не высовывал, и не стрелял из арбалета…
Лексия сделала знак рукой, я сел в гвардейскую карету.
Все наши рыцари и шевалье не получили тяжёлых ранений; они также бодро поскакали дальше по дороге, за каретой Беатрис…
Через четверть часа лес закончился, и небольшое пшеничное поле раскинулось по обе стороны дороги.
Гастон разрешил сделать привал. Все мы жутко проголодались после всего происшедшего… и разговаривать не хотелось…
Когда овощи с мясом сварились в походном котле до такой
– Конечно, у нас небольшой отряд, поэтому они и не боятся нападать… За десятилетия этой проклятой войны люди озверели. Днём они служат герцогу, а ночью одевают шкуры и идут в лес грабить и убивать… Такие арбалеты, что мы забрали, находятся в армии герцога Люксембурга…
– Ещё у нас впереди каретка красивенькая, как приманка, – сказала Лексия со скрытой злобой.
Беатрис, казалось, пропустила мимо ушей слова сестры.
– Представьте себе, господа, как я перепугалась, когда один зверина начал ломать дверцу моей кареты, а раненый Кристофер сражался со вторым таким же, – сказала Беатрис с широко открытыми глазами. – И когда эта восхитительная пе-тар-да (Беатрис нравилось выговаривать это слово), зажжённая мной, взорвалась у зверины за шкуркой, мне даже показалось, что у него уши отлетели от головы в разные стороны… это было так смешно… особенно когда этот зверина начал от меня удирать на своих толстых и кривых ножках… Не переживай, Лексия, Господь будет хранить мою жизнь очень и очень долго… я это точно знаю…
Все улыбнулись, за исключением Лексии.
– Мне так нравится, когда взрывается… – продолжала белокурая бестия,– а вам, господин Альбер, я буду во всём помогать, да и весь наш университет, я думаю тоже… только давайте сделаем этот огнестрел!.. Чёрт его подери…
Лексия пристально смотрела на младшую сестру.
– Жаль что здесь нет речки, а то бы, господин Альбер наловил нам рыбки… Эта пареная репа с капустой и мясом мне уже осточертели… – сказала Беатрис, выдерживая взгляд сестры.
– У нас есть ещё яблоки и груши, они только для вас, ваша светлость, – сказал Гастон.
– А если бы ты не смогла засунуть петарду за шиворот разбойника, что угрожал твоей жизни?.. – спросила Лексия с осуждением глядя на сестру, – как бы это пережил наш отец?.. Ты подумала?!
– Тогда, я бы всадила свой кинжальчик в глаз тому бородатому болвану, как циклопу, и уж точно бы не промазала; кинжал был наготове, и лежал у меня на коленке, под правую руку… Но я же уже говорила тебе, Лексия, что смерть в ближайшие десятилетия, или даже больше… мне не грозит… А вообще – то, я бы очень хотела научиться классно фехтовать, как наши храбрые ребята, – сказала Беатрис с очаровательной улыбкой и добавила, продолжая улыбаться: – Только, я бы хотела учиться драться на шпагах не у тебя, дорогая сестра, а то мы, чего доброго, ещё поубиваем друг друга…
– Мы всегда к вашим услугам ваше сиятельство, – сказал Кристофер.
– Так точно, ваше сиятельство, мои шевалье одни из самых лучших фехтовальщиков во всей Франции, – сказал Гастон. – Только прежде, я должен буду получить разрешение у вашего батюшки на такие уроки…
– Конечно, Гастон, и ты его
– А зачем вам, ваше сиятельство, умение драться на шпагах? – спросил Николас. – Мы всегда можем это сделать за вас, ваша светлость.
– Я в этом не сомневаюсь, но шпага всегда может быть при мне, а вы – нет… Умение владеть шпагой в наше время, как мне кажется, необходимо даже женщине, если, конечно, она не собирается в монастырь… Иногда, знаете ли, очень хочется кое-кого приколоть, особенно его язычок… Кстати, господин Альбер, дайте мне ещё одну пе-тар-ду, на всякий случай, – попросила Беатрис, – и спасибо вам за ту, что так классно взорвалась…
Я исполнил просьбу прекрасной блондинки, разве можно было этого не сделать…
– Давай, Альбер, делай огнестрел; и будешь главным оружейником в нашей армии, – сказал сержант Гастон и похлопал меня по плечу. – Ты сегодня здорово нас выручил.
– Это правда, молодец Альбер! Отлично дрался для первого раза, – сказал Даймонд и протянул мне руку. – Давай, дружище, делай побольше огнестрела, тогда мы все будем чувствовать себя королями на поле брани…
– Это да, я хорошо видел, как Альбер уложил троих за пару мгновений, иначе, те бородачи, легко бы расстреляли нас из арбалетов с близкого расстояния… – сказал Мариус.
Мне было приятно – первый раз эти бравые парни называли меня по имени, а не алхимиком…
– Этот огнестрел может спасти жизни очень многим благородным людям; нам надо, во что бы то ни стало, сделать его, – сказала Лексия, смотря мне прямо в глаза.
– Сделаем, – сказал я и почувствовал огромное желание добиться этого любой ценой; и ещё, я ощутил твёрдую уверенность в своих силах, благодаря поддержке моих… уже боевых товарищей…
Оставалось только одно, и самое главное – найти настоящего алхимика на германской земле; знающего состав хорошего пороха, а не какого-нибудь шарлатана …
– Молодец, Альбер! Выручил всех нас, если не спас от смерти… – сказал Мариус.
– Выручил огнестрел, – сказал я, заливая обезболивающим и обеззараживающим спреем рваную рану на плече Кристофера (шип палицы сорвал кожу с мясом на его плече, не повредив кость).
– Еле сумел увернуться, – сказал Кристофер, как бы извиняясь за эту процедуру на глазах у всех.
– Тот мерзавец напал на Кристофера сзади, когда наш шевалье правил лошадью, – сказала Беатрис. – А потом Кристофер проткнул ему глотку…
– Благодаря предвиденью Беатрис, мы были готовы к бою и избежали более серьёзных потерь… – сказал я
Никто не оспорил это мнение…
Беатрис с благодарностью взглянула на меня…
– У меня осталось всего пять зарядов для ракетницы, хватит ещё на один раз отразить такое нападение; правда, есть ещё петарды… – сказал я после небольшой паузы.
– Я бывал в этих местах по молодости… Дальше такого густого леса и разбойников, я думаю, уже не будет… – сказал Лемюэль.
– Я, как командир отряда, выражаю Альберу де Монту благодарность за решительность и смекалку в бою; из королевской казны он получит ещё одно месячное жалованье дополнительно, как только мы вернёмся в Париж, – сказал Гастон.