Честь и мужество
Шрифт:
Когда-то вор-рецидивист Онищук тоже был ребенком. Но я не могу его представить ни ласковым, ни добрым. Наверняка он дергал кошку за хвост, стрелял из рогатки в голубей и давил, а не отпускал летать с ладошки «божьих коровок».
В свое время замечательный педагог и знаток детских душ В. Сухомлинский писал:
«Радость бытия в духовной жизни ребенка должна сливаться с уважением к чужой жизни, к чужой слабости. Муха пусть будет для ребенка Мухой-Цокотухой, а мышь — Мышкой-Норушкой… Не с уничтожения, а с защиты живого существа должна начаться детская жизнь. Потом, став взрослым, человек
Видно, родители Онищука преподали своему сыну — сначала ребенку, потом подростку — иные уроки. И рос он лишенным чувства сопереживания и равнодушным к чужому горю, усваивая лишь одну для себя бесспорную истину: лучше брать, чем давать. И не случайно обыск в квартире его родителей удивил даже видавших виды инспекторов. Все помещения были буквально нафаршированы различными вещами — одеждой, обувью, хрусталем, фарфоровой посудой. Обнаружено много золотых колец, перстней и прочих драгоценностей…
— Преступниками не рождаются и становятся ими не вдруг, — как бы подытоживая наш разговор об Онищуке и переходя к раздумьям о «трудных», убежденно проговорил Сергей Викторович.
В его оценке проблемы «трудных детей» и в оценке начальника инспекции по делам несовершеннолетних Одинцовой полное единодушие: подростков делают «трудными» обстоятельства.
Представьте праздничный день. В школе-интернате идет утренник младших классов. Дети играют, поют, им хорошо. И вдруг худенький мальчонка прижимается к воспитательнице, шепчет:
— Не хочу быть большим!
— Почему?
— Пока не вырос, смотрите, как весело. А станешь большим, будешь все выходные и праздники пьяным ходить.
Трудно переубедить второклассника, что не все взрослые так «отдыхают». Слишком отчетливо и ярко в его сознании стоит образ непутевого отца.
Каким будет этот мальчик, по какому пути пойдет? Совсем не обязательно, конечно, чтобы в неблагополучных семьях, как принято говорить, вырастали «трудные» дети. Но это не произойдет лишь в том случае, если в школе, на улице подросток найдет себе моральную опору.
К несчастью, довольно часто мы видим на улице слоняющихся без дела подростков. Нередко взбудораженных вином и от этого чувствующих себя «героями», упивающихся своей независимостью и ранней взрослостью. Мы проходим мимо. Кто-то куда-то спешит, кто-то побаивается их агрессивности… А на другой день узнаем о вчерашнем ЧП.
И школа, к сожалению, тоже «доходит» не всегда и не до всех детей.
Ребята, чьи фотографии я рассматриваю, листая альбом, это уже не просто «трудные». Это правонарушители, а иногда и преступники. И каждый из них нес или сейчас несет определенную меру наказания. Так, например, в симпатичном мальчишке узнаю Игоря Федорова, к которому пришлось применить меры социальной профилактики.
Разные лица, но напрасно ищу в них «черты преступности». И никак не вяжется с их изображением короткий комментарий Балбашова: «совершил кражу», «угнал машину», «ограбил магазин», «вернулся из спецзаведения»… Каждый из этих несовершеннолетних преступников печется только о себе, другие его не интересуют, он и не подумает сделать для них доброе дело.
«Доброта и еще раз доброта — это тончайшие и могучие корешки, которые питают дерево детской радости, радости нежного прикосновения к живому и красивому. Доброта делает человека чувствительным к словам родителей, учителей, товарищей. Доброта делает ребенка воспитанным, способным поддаться воспитательному влиянию коллектива. Бездушность, бессердечие, жестокость утверждают в маленьком человеке то, о чем говорится в народной пословице: «Хоть кол на голове теши…»
В 14—15 лет человек должен отчетливо знать, что хорошо, а что плохо. Балбашов делает все, чтобы помочь ребятам понять это.
Николай Каштанов
КАК ВЕРЕВОЧКЕ НИ ВИТЬСЯ…
Очерк
Рабочий день подходил к концу, когда в кабинете заместителя начальника областного отдела борьбы с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) подполковника милиции Михайлова раздался телефонный звонок.
— Александр Емельянович? Добрый вечер. Беспокою вот по какому поводу. Недавно я случайно обнаружил, что в бухгалтерии медицинского института ведутся преступные денежные операции. Думаю, дело это вас заинтересует…
Михайлов поблагодарил незнакомца (свою фамилию он не назвал) и тут же распорядился проверить, насколько полученная им информация соответствует действительности. К некоторому его удивлению, она полностью подтвердилась. Удивился же Александр Емельянович потому, что знал: лишь за последнее время в Куйбышевском медицинском работали четыре ревизионные комиссии и ни одна из них какого-либо серьезного финансового нарушения не зафиксировала. И вдруг — такой поворот!
Незамедлительно была создана оперативная группа. Вместе со старшим лейтенантом милиции Калякиным и другими сотрудниками в нее вошел и Алексей Левков. По этому поводу некоторые сослуживцы Левкова покачивали головой:
— Не рановато ли? Работает-то у нас без году неделю…
Что верно, то верно. Практического опыта у Левкова, можно сказать, не было — всего около месяца назад, после возвращения из армии, назначили его инспектором ОБХСС. Правда, по окончании института и до призыва на военную службу прошел в этом отделе стажировку. Но продолжалась она всего-навсего считанные недели.
— Конечно, — согласился Михайлов, — трудновато будет. Однако разве даром изрек какой-то мудрец, что не боги горшки обжигают? И потом, где и набираться опыта, как не в настоящем деле?
А дело и впрямь оказалось самым настоящим. Только за первые два дня проверки бухгалтерии института вновь назначенные ревизоры Мария Степановна Сергеева, Нина Николаевна Ефимова и Клавдия Петровна Ковалева обнаружили 23 тысячи рублей хищения.
— Двадцать три! — еще не научившись скрывать свои истинные чувства, воскликнул Левков. — А вы, случайно, не ошиблись?
— Если бы…
Установилась длительная тишина. Первой ее нарушила Мария Степановна:
— Понимаете, Алексей Алексеевич, мы тут успели обменяться мнениями и пришли к выводу, что пока уцепились лишь за один конец веревочки. Нет-нет, конечно, не утверждаем, а только предполагаем, что тянется она далеко-о…