Честь и мужество
Шрифт:
И все же Шурпину так и не удалось до конца испоганить судьбу своей младшей сестренки. Маша оказалась и честней, и умней, чем ему хотелось. Червоточина неглубоко задела девчоночью натуру. И это полковник Комиссаров отчетливо понял при первой же откровенной беседе с Машей Шурпиной.
Подолгу по душам разговаривал с 16-летней круглолицей девчонкой немолодой, умудренный жизнью полковник, очищая ее сердце и мозг от окалины недоверия и предубежденности. Беседовали с нею и В. П. Николич, и К. М. Русинов. И добились-таки своего: помогли Маше глубоко и остро осознать,
…В Альметьевск она выехала в сопровождении сотрудницы отдела Т. Н. Кузьминой. Тамара Николаевна сумела расположить к себе Машу, и не только потому, что так было нужно для дела. Она чувствовала невольную симпатию к этой искренней девчонке, запутавшейся стараниями братца в паутине спекулятивных махинаций и страстно желающей разорвать эти липкие нити.
И вот они в Альметьевске. Настороженным, недобрым взглядом встретила Чекменева племянницу. Холодно отвернулась, когда та произнесла первую фразу.
— Тетя, умоляю, отдайте им золото… Отдайте же!
Несколько долгих часов проговорили они тогда наедине. Слуха Кузьминой и Новикова, сидевших в соседней комнате, касались только невнятные отголоски драматического поединка, происходящего за дверью.
Наконец раздались шаги, и на пороге появилась Чекменева. Лицо ее выглядело, как всегда, хмурым. Но очевидно было и другое: тетка Василия Шурпина взволнована не на шутку. Из-за ее спины выглядывали заплаканные и счастливые глаза Маши.
— Отдам, чего уж, — сердито сказала Чекменева. — Раз Васька велел — отдам. Чай он хозяин, не я… У соседки мешок, на даче.
…Через двадцать минут заступ глухо стукнул в крышку деревянного ящичка. Став на колени, Альберт Новиков разгреб руками комья земли и с усилием вытащил его из ямы. Сорвал проволоку, легко откинул крышку.
На дне самодельного ящика лежал мешок из синей фланели — стандартный мешок с золотых приисков.
Старший лейтенант многозначительно оглянулся на Кузьмину и, ощущая в руке заметную тяжесть, потянул мешок из ящика…
Эпилог
Вот он на столе — потертый, побуревший от долгого лежания в земле десятикилограммовый мешок. Тот самый, который втянул в себя десятки людей, сломал или исковеркал несколько жизней.
И лежит в нем груда тусклых желтоватых крупинок, не обладающих ни дивной красотой, ни волшебным блеском. Если ни разу не видел приискового золота, то, пожалуй, и не догадаешься, что это оно. И право же, не вызывает оно особого почтения или жгучего интереса. Хороший, вполне уважаемый металл — и только. Медь, например, куда симпатичнее.
Откуда же у него таинственная власть над человеческими душами, почему до сих пор находятся люди, готовые отказаться от доброго имени, стать на скользкую и неуютную тропу преступления?
В Уголовном кодексе валютные спекуляции отнесены к разряду особо опасных для общества преступлений, некоторые категории валютчиков приговариваются к высшей мере наказания —
И все-таки находятся отщепенцы, которые идут на это, несмотря на строгость закона, несмотря на неизбежность кары. Идут, сознательно бросая вызов всему нашему обществу.
Значит, есть все-таки у золота таинственная власть, способная толкнуть человека на подлость и преступление? Не случайно одни называют золото презренным металлом, а другие готовы ради него на все. Стало быть, всему виной растлевающая сила золота, перед которой не могут устоять слабые души?
Нет, дело не в растлевающей власти золота. И золотая мистика тут ни при чем. Все зависит от того, какие души соприкоснулись с золотом. Давайте еще раз вспомним, кто такие все эти Кизирия, Нахбо, Каждай, Ритенштейн, Женькин, наконец, владелец золотого мешка Шурпин.
Спекулянт, торговец лаврушкой, правдами и неправдами втершийся в институт, измывающийся над женой и дочерью, симулянт и наглец — таков Гигла Кизирия.
Рвач, лихоимец, всю жизнь подчинивший своей главной страсти — накопительству, развратный и скаредный пошляк — таков Нахбо.
Подпольные дельцы-предприниматели, наглые, оборотистые, знающие сотни способов выколачивать копейку, — таковы Женькин и Ритенштейн.
Туповатый, неразборчивый в средствах, дремуче-невежественный молодчик Каждай, любитель сомнительных развлечений.
Скрытный, нелюдимый угрюмый делец Шурпин, ненавидящий весь род людской, включая собственную семью.
Образчики человеческой подлости — отец и сын Дмитриевы, потонувшие в своем «добре», украденном, выменянном, перекупленном.
Разве золото их испортило? Они были тысячу раз предрасположены к любым махинациям ради наживы. Им не составило никакого труда отказаться от доброго имени, потому что они давно уже его не имели.
С таким же успехом они могли торговать наркотиками. Люди, взрастившие в душе ненасытную жажду наживы, должны были неизбежно стать на путь преступления, оказаться отщепенцами общества. И как всякие отщепенцы, жалкие одиночки, живущие паразитами на теле общества, они неизбежно должны были потерпеть крах. Потому что их главное оружие — тайное богатство — не имеет никакой силы в нашей стране.
В этой истории оказались замешаны и неплохие, но слабые люди. По молодости лет не сразу разобралась в деятельности брата шестнадцатилетняя Маша. Поддалась аморальному влиянию семьи Дмитриевых бывшая комсомолка Валя. И вот интересная деталь — обе они испытывают чувство искренней признательности к людям, которые помогли им вырваться из смрада. Им действительно помогли.
Валя, совершившая серьезное преступление, была приговорена лишь к условной мере наказания: суд принял во внимание ее нелегкую жизнь и судьбу ее пятилетней дочери. Маша совсем не привлекалась. Сделать главный вывод из этой истории девушка должна сама. Судя по всему, у нее на это хватит честности и ума.