Честь и верность

Кейт Уильям

Барнетт хотел что-то ответить, но затем передумал и выскочил из зала. Воцарилось долгое молчание.

— Благодарю вас, капитан, — нарушил тишину Фрейзер. — Я опасался, что он найдет способы помешать нам.

Хоули улыбнулся.

— Я уже не на многое гожусь, сынок, — сказал он. — За спиной у меня слишком много световых лет и слишком мало боевого опыта, чтобы быть хорошим командиром. Но, черт возьми, когда какой-то самодовольный штатский-карьерист пытается свернуть с пути Легион!..

— Что ж, в любом случае

мы рады служить под вашим началом, — сказал Фрейзер. Он все больше удивлялся переменам, происшедшим в этом человеке. Как будто искра, возникшая во время первого боя, раздувалась в бушующее пламя.

— Не ждите чуда, капитан, — заметил Хоули, словно читая мысли Фрейзера. — Если мне не изменяет память, ты отвечаешь здесь за оборону. Как я уже говорил, я не слишком хороший командир, но сделаю все, к чему обязывает долг.

Фрейзер начал было протестовать, но пожилой человек поднял руку:

— Я уже говорил — споры нам сейчас не помогут. Если ждете от меня приказаний, — пожалуйста. Назначаю тебя ответственным за тактическое командование, сынок. Я знаю, что у тебя есть ряд свежих идей, вот и попробуй реализовать их.

— Слушаюсь, сэр, — Фрейзер отдал честь и, подсев к расположенному в углу компьютеру, ввел буквенно-цифровой код. — На стене Замка мы приступили к оборудованию позиций для тяжелых артиллерийских установок. Во-первых, я предлагаю надстроить дополнительные огневые точки…

Не без гордости в душе капитан принялся излагать планы, которые они с Трентом разработали после первой атаки кочевников. Хоули с уважением отнесся к мнению Фрейзера. Тот самый Хоули, герой Атен…

Фрейзер понял, как много, оказывается, значило для него доброе отношение Хоули.

Лейтенант Энтони Дювалье покинул конференц-зал и направился в свой кабинет. Он был смущен и потерял уверенность, ему необходимо было побыть одному, чтобы как-то переосмыслить обуревавшие его чувства.

На совещании Барнетт упрекнул Фрейзера в том, что он действует за спиной у Хоули. Воспоминания болью отдавались в душе Дювалье. Не нужно было обладать острой наблюдательностью, чтобы увидеть сходство данной ситуация с той, которая сложилась между Фрейзером и майором Сент-Джоном на Фенрисе. Конечно, Фрейзер воспользуется тем» что старший по званию принял на себя ответственность…

Однако Колин Фрейзер действовал не так, будто пытался использовать Хоули в качестве козла отпущения. Именно Барнетт высказал подобное соображение, которое отверг сам Хоули. Фрейзер же до появления капитана отстаивал собственную точку зрения.

Может быть, он недооценивает Фрейзера? Или, возможно, Хоули в еще большей степени марионетка, чем все привыкли думать, и полностью поет под дудку Фрейзера? Да, Дювалье есть над чем подумать.

Совет был сорван, присутствовавшие на нем разошлись, один Фрейзер остался в конференц-зале. Склонившись над мониторами, он изучал приложения к рапорту субалтерна Ватанаки. Наконец он отвернулся от компьютера и обхватил голову руками, расстроенный и уставший.

— Не

позволяй себе впасть в отчаяние, Кол, — мягкий голос Келли оторвал его от мрачных мыслей.

— Я не знал, что ты все еще здесь, — сказал он. — Извини.

Девушка улыбнулась и присела рядом:

— Я только хочу, чтобы ты знал, что я и многие другие — на твоей стороне.

— Спасибо. Рядом с Варнеттом и Энтони Дювалье я начинаю думать, что в этих стенах у меня больше врагов, чем снаружи. Лейтенант Гэйдж так ничего и не сказала. Слава Богу, Хоули подоспел вовремя, спасибо ему… и тебе за моральную поддержку.

Келли нахмурилась:

— Послушай, Кол, ты уверен, что можешь рассчитывать на капитана Хоули? Я хочу сказать, что, пока он остается командующим, Барнетт может добраться до него. Он не из самых волевых людей…

— Это все равно, что сказать, будто Хануман был для нас легкой прогулкой, — возразил Фрейзер. Голос его стал серьезным: — Капитан проявил твердость. Это же очевидно.

— Но это не ответ на вопрос, так ведь? Барнетт все же может заставить его отступить.

— Что ты хочешь от меня, Келли? Сместить Хоули на. основании умственной неполноценности?

— Ты мог бы сделать это, сам знаешь. Рамирес поддержал бы тебя.

Фрейзер сердито покачал головой.

— Я не стану этого делать! Черт возьми, капитан заслуживает лучшего! — он отвел взгляд, чувствуя, что теряет самообладание. — Прости, я несколько погорячился. Но я высказал то, что думаю. Дэвиду Хоули не повезло. Блестящая карьера не удалась… Я почему-то уверен, что эта участь ждет и меня. Он мог, ему даже следовало уйти в отставку много лет назад. Но армия — это все, что у него когда-либо было. Черт, даже когда он удаляется в Страну Мечтаний с помощью своего адчипа, то это или военная фантастика, или боевик, или военная игра. И я не стану тем, кто заберет у него последнюю радость в жизни, Келли. Хоули имеет право сохранить хоть каплю достоинства.

Девушка медленно кивнула в ответ:

— Я понимаю тебя. А если Барнетт попробует перешагнуть через твой труп?

— Приму все как есть… Как бы то ни было, в данный момент меня больше волнуют не игры нашего друга Барнетта в политику, а мысль о том, каков будет следующий шаг кочевников.

— Над этим ты и работал? — спросила Келли, махнув рукой в сторону терминала.

— Ватанака в бою у «Циклопа» захватил пленника. Только вот тот покончил с собой.

— Дьявол, — шепотом выругалась Келли.

— Да, вот и мы с Трентом сказали примерно то же, хотя сержант вложил куда больше красноречия и делал это дольше. Все, чего нам удалось добиться от кочевника — боевой клич «Да здравствуют воины Хоора!» и парочка местных ругательств. Потом он выхватил нож у одного из охранников и убил себя.

— Хоор!.. Глава одного из кланов?

— Не думаю, — ответил Фрейзер. — Культ личности совсем не свойственен обществу кочевников. Они подчиняются кланам. Личная индивидуальность не столь важна как роль в клановой иерархии.