Честь пацана
Шрифт:
– Да разве это криминал? – отмахнулся Ренат. – Ну трясут пацаны мелких школьников, мелочь отбирают. Бывает, бензин из машин по ночам сливают, потом налево сдают. Мотик недавно в поселке сперли, покатались. В дерево, правда, врезались, а так бы вернули, нам чужого не надо… Кстати, все вырученные деньги не тратят, а в общак сдают, с этим у нас строго. Это такая общественная касса… А уж потом Мамай решает, кому и чего. Данью, кстати, вся школа обложена, техникум и ПТУ. С пионеров по два рубля в месяц, с комсомольцев по три. Пацаны строго следят, бухгалтерия соответствующая. Увиливает кто – наказывают. С девчонок не берут, только с парней. Мамай вообще к девчонкам нормально относится, обижать не разрешает –
– Знаем, – кивнул я, – сплошные букеты. «Сыпь пошла, и нос ввалился – неужели простудился?..» Из учебных заведений и вербуете рекрутов?
– Ну да, это и есть наш основной мобрезерв. – Уйгур оскалился. – Работают в коллективах наши люди, присматривают толковых, нормально развитых пацанов. Лучше местных. Многие, кстати, соглашаются, проходят проверку, пришиваются к конторе.
– Вот скажи, Уйгур, твоя Василиса тоже в ба… прости, в вашей благотворительной организации?
– А что? – Ренат смутился. – Ну крутится. Кто же ее прогонит? Но Васька так, просто рядом мотается, никто ее не пришивал. Мамай вообще против бабских контор на районе. От них толку никакого, только нормальных девчонок терроризируют.
– Ох, Ренат, ну, не знаю. – Я покачал головой. – Повзрослеть не пытались? По-моему, пора. Семья, дети, все такое. А эти кровавые игры оставили бы подросткам.
– Шериф, ты вроде не дурак, а вот вообще не врубаешься, – расстроился Уйгур. – В газетах начитался про подростковые конторы? Так там и не такое напишут. Ну да, есть молодняк, как без него. У Турка мужики лет по тридцать бегают наравне с зеленой шелухой. У Каратиста помощницей вообще была баба… правда, родила потом, а в группе женатые мужики кулаками машут. И с детьми, между прочим. Душа у них просит постоять за свой район. У нас в конторе только трое студентов – один вообще на этого учится, как его… на филолога. Мамай им отгулы дает, чтобы к сессии готовились. Еще один парень к нам приходит – Димка Колесников. Молодой врач, не поверишь, в том году диплом получил. Окулист, глаза людям лечит. Мотается наравне со всеми, если время свободное есть. А дома молодая жена и малец годовалый. Так его супруга к нам прибегала, просила отпустить мужа – выразилась, как и ты: «из банды». Ну, мы поржали. Как его отпускать, если он сам не хочет? В натуре, лучше по свежему воздуху мотаться, чем дерьмо от пеленок отстирывать. А ты говоришь… Ладно, приятель, пора идти. – Ренат засобирался. – Утром на работу, деньги для семьи зарабатывать. Так и быть, не буду обижаться, ты просто еще не вник в наши дела скорбные…
– Слушай, а что, реально в других районах лучше не появляться? – спросил я. – Это как вообще? А если надо? Мы когда в школе учились, такого не было. Может, просто везло, проскакивали?
– Может, и везло. – Уйгур пожал плечами. – Но я пару раз точно не проскочил, огребал по полной. Всегда так было, только… Знаешь, как сейчас говорят: раньше и трава была зеленее. Раз надо, то поезжай, Шериф, кто тебя остановит? Дело случая. Будь тебе четырнадцать лет, точно бы не советовал. А так ты мальчик уже большой – может, и пронесет. От двух-трех отобьешься, но вот если толпой навалятся… Да шучу, не обращай внимания, – Уйгур махнул рукой, – ты же не пришит к нашей конторе, можешь и в «Электроцентраль» съездить, пощипать нервы. Или в центр на автобусе, а лучше на такси, потому что и в автобусе огребешь… Ну все, бывай, до скорого. – Ренат протянул руку и выскользнул из гаража. Впрочем, через несколько секунд вернулся. – Да, ты кабельное поставил?
– Уйгур, я только вчера приехал, какое кабельное? Что за штука?
– Да ты что?! Объявления на дверях подъезда почитай, обязательно найдешь. Придут, подключат к обычному ящику. Оплата
Потянулись дни. Дотаивал снег, все чаще пригревало солнышко. Кабельное телевидение действительно тянули, по звонку пришли два хмурых субъекта, подключили, пожелали приятного просмотра. «Мультики с шести до семи вечера, – просветил один. – Сейчас „Том и Джерри“ крутим, ржач невероятный. – При этом работник студии даже не ухмыльнулся. – А вот после полуночи по выходным дням… Мы анонс не даем, сами разберетесь, но постарайтесь, чтобы взрослых у экранов не было».
Родители всегда ложились в одиннадцать вечера, а то, что Светка выросла и уже не увлекается мультиками, я как-то упустил. Впрочем, «Том и Джерри» нам зашел, только котика было жалко. «Ерунда, – сказала мама, вытирая слезы с глаз. – Наш „Ну, погоди“ лучше».
Ближе к вечеру на хоккейной коробке стала собираться молодежь. Тусили пацаны и девчонки. Пацанов было больше – от тринадцати до шестнадцати, мелькали физиономии и постарше. Все в похожих болоньевых куртках, в шапках «фердинандках» или «гребешках». Отдельные лица уходили, другие появлялись. Опасливо косились жильцы микрорайона, проходящие мимо. Своих пацаны не трогали. А ко взрослым вообще не докапывались (в основном). Стоило поразмыслить: я уже взрослый или еще нет? Коренастый невысокий мужик в куртке с овчинной оторочкой увлеченно общался с Уйгуром и Холодом. Волос на голове у мужика был самый минимум, лицо было в принципе не отталкивающим и смутно знакомым. Очевидно, Мамай – собственной персоной.
За стенкой кряхтела Светка – делала вид, что учит домашние задания. С утра пораньше я взял ее за руку и отвел в школу. Мамы не было – побежала оформляться на работу в свой прежний секретариат.
– Может, не надо? – жалобно тянула Светка. – Ну была я уже в этой школе, что там хорошего?
– Отведи ее, Андрей, – высунулся из своей комнаты отец. – Хватит бездельничать, пусть учится. Документы возьми, мы же не меняли прописку.
Светка ныла всю дорогу, и я с трудом сдерживался, чтобы не треснуть ее по затылку.
– Мама дорогая, у меня дежавю, – сказала постаревшая завуч Ирина Геннадьевна, переводя взгляд с меня на сестру. – Что в переводе означает «уже видела». Какими судьбами, бродячие мои? Света, еще чуть-чуть, и я бы тебя не узнала.
– Забирайте, Ирина Геннадьевна. – Я подтолкнул Светку коленом. – Она опять ваша. Можете в тот же класс определить – откуда она сбежала шесть лет назад. Вот смеху-то будет…
– А что у нас с глазами, Светлана Андреевна? – всмотрелась завуч. – Где неистребимое желание грызть гранит науки? Хорошо, Андрей, можешь быть свободен, дальше мы сами. Представляешь, Надежда Яковлевна до сих пор их классный руководитель. Вот обрадуется-то.
– По правде сказать, смутно представляю, – признался я. – Школьные годы чудесные – это, конечно, очень трогательно, но уже шестой год пытаюсь их забыть. Крики старшины на рассвете – куда приятнее. Вы же не обижаетесь?
К вечеру надоело сидеть в квартире, я вышел погулять. Мамай как раз простился со своими соплеменниками, вразвалку шел через двор. Я из вежливости остановился. Этот субъект по школе вспоминался смутно, но вид он имел убедительный.
– Точно, – хмыкнул Мамай, – тебя-то мне и надо. – Он сменил направление и первым протянул руку. – Шериф, верно? – Он отстранился, стал с прищуром меня разглядывать. – Нет, дружище, не помню тебя. Андреем звать? Ну, привет, Андрей.