Честь самурая
Шрифт:
Мицухидэ, на которого они так горячо уповали, стал жалкой тенью самого себя. Изменился его внешний вид, изменились манеры, даже прославленный ум Мицухидэ начал давать осечки.
Мицухидэ оставался в Адзути с пятого по восьмое. За это время его воины взяли крепость Хидэёси в Нагахаме и крепость Нивы Нагахидэ в Саваяме. Полностью захватив таким образом провинцию Оми, Мицухидэ вновь сосредоточил войско в одном месте и выступил на столицу.
Как раз в это время ему сообщили, что клан Хосокава отказывается поддержать его. А ведь он был убежден, что Хосокава Тадаоки, приходившийся ему зятем, присоединится к его войску, как только узнает о свержении Нобунаги.
И только сейчас, вспомнив о существовании Хидэёси, Мицухидэ ощутил, что ему нанесли сильнейший удар прямо в сердце. Он и раньше отнюдь не недооценивал выдающиеся способности Хидэёси, равно как и силы войска, сосредоточенного в западных провинциях. Напротив, он осознавал, что Хидэёси представляет собой постоянную угрозу. Но Мицухидэ не тревожился по этому поводу, полагая, будто Хидэёси скован в своих действиях войском Мори и не сможет своевременно вернуться туда, где произойдут главные события. Он надеялся, что один из гонцов, отправленных в стан Мори, сумеет выполнить поручение, и ожидал быстрого ответа от Мори, а ответ этот мог быть только одним: они сразу же напали бы на Хидэёси и уничтожили его войско. Но от Мори не приходило никаких вестей. Накагава Сэбэй, Икэда Сёню и Такаяма Укон также не откликались на предложения Мицухидэ. Увы, каждый день он получал все новые подтверждения тому, что на него ополчилось само Небо…
Для Мицухидэ крепость Сакамото имела особенное значение. Она напоминала ему об оскорблении, нанесенном Нобунагой, о постыдной горечи ухода из Адзути, о часах и днях сомнений в стенах крепости. Теперь сомнения остались позади, не было времени и для раскаяния. Так или иначе, он утратил власть над собой. Он променял былой ум, осмотрительность и изобретательность на пустой титул правителя страны.
В ночь на девятое Мицухидэ не имел еще ни малейшего понятия о том, где находится Хидэёси, но его настораживала внезапная перемена в поведении местных князей. На следующее утро он покинул лагерь в Симо Тоба и поднялся на перевал Хорагаминэ в Ямасиро, где намеревался соединиться с войском под командованием Цуцуи Дзюнкэя.
— Не видно ли Цуцуи Дзюнкэя? — то и дело спрашивал Мицухидэ вассалов на протяжении всего дня.
Цуцуи был верным союзником Мицухидэ задолго до того, как последний сжег храм Хонно, поэтому до сих пор Мицухидэ еще ни разу не усомнился в его преданности. Но вот стемнело, а войско Дзюнкэя так и не появилось. Мало того, и трое военачальников клана Ода, которых он рассчитывал привлечь на свою сторону, — Накагава Сэбэй, Такаяма Укон и Икэда Сёню, — так и не ответили на его отчаянные призывы, хотя все трое числились у него в подчинении.
Мицухидэ не зря тревожился. Он обратился к верному Сайто Тосимицу:
— Как ты думаешь, Тосимицу, в чем дело?
Мицухидэ хотелось надеяться, что причина молчания и отсутствия союзников заключается в том, что что-то случилось с его гонцами, или в том, что Дзюнкэй и остальные просто замешкались. Но Сайто Тосимицу уже осознал, что именно произошло.
— Нет, мой господин, — ответил старик, — дело не просто в задержке. Мне кажется, князь Цуцуи и не собирается приезжать. Иначе он давно успел бы добраться сюда из Кориямы.
— На это должна быть причина, — возразил Мицухидэ.
Он призвал к себе Фудзиту Дэнго, быстро начертал письмо и отправил с гонцом в Корияму.
— Возьми лучших
— Если князь Цуцуи примет меня, я успею, — ответил Дэнго.
— Как он может тебя не принять? Разбуди его хоть ночью и потребуй немедленного ответа.
— Хорошо, мой господин.
Дэнго сразу выехал в Корияму. Но еще до его возвращения в лагерь прибыли лазутчики с докладом, что войско Хидэёси повернуло на восток и что его передовые отряды находятся в соседней провинции Хёго.
— Не может быть! Это какая-то ошибка! — взорвался Мицухидэ, услышав новость.
Он и впрямь не мог поверить в то, что Хидэёси удалось заключить мир с Мори. Даже если так, столь быстро привести сюда такое большое войско он все равно не мог.
— Не думаю, мой господин, что донесение — ложное, — возразил Тосимицу, еще раз взяв на себя роль прорицателя несчастья. — В любом случае нам необходимо разработать план обороны.
Видя, что Мицухидэ пребывает в нерешительности, Тосимицу поспешил сделать предложение:
— Если бы вы оставили меня здесь дожидаться Цуцуи, то вам самому следовало бы поспешить, чтобы помешать Хидэёси войти в столицу.
— На прибытие Цуцуи немного надежды, верно?
Мицухидэ наконец смирился с подлинным положением дел.
— Думаю, мой господин, что особо надеяться не стоит.
— Что ты предложишь, чтобы остановить Хидэёси?
— Мы вынуждены исходить из того, что Укон, Сэбэй и Сёню перешли на его сторону. Если к нему присоединится Цуцуи, у нас не хватит сил первыми напасть на Хидэёси. Однако, по моим прикидкам, Хидэёси потребуется еще дней пять-шесть, чтобы сосредоточить здесь все войско. Если нам за это время удастся усилить людьми оборону крепостей Ёдо и Сёрюдзи, выстроить укрепления по дороге с юга на север в Киото и поднять всех воинов в провинции Оми, мы сумеем на какое-то время остановить его наступление.
— Что? Приложить столько усилий только для того, чтобы на время остановить наступление?
— Затем нам надо будет разработать общий план борьбы во всех направлениях, а не только оборону здешних мест. Сейчас мы попали в исключительно трудное положение. Вам надо уехать немедленно.
Тосимицу остался дожидаться возвращения Дэнго из Кориямы.
Тот вернулся с лицом, темным от гнева.
— Беда, — сказал он Тосимицу. — Этот ублюдок Дзюнкэй тоже предал нас. Он привел какие-то отговорки, объясняя, почему не едет сюда, но на обратном пути мне удалось установить, что он поддерживает связь с Хидэёси. Подумать только: на это пошел человек, которого все в клане Акэти считали своим!
Дэнго продолжал возмущаться, но морщинистое лицо Тосимицу оставалось бесстрастным.
Мицухидэ уехал в полдень, так никого и не дождавшись. Он вернулся в Симо Тобу примерно в тот же час, когда Хидэёси забылся недолгим сном в Амагасаки. Одинаковая жара стояла в этот день в буддистском храме в Амагасаки и в лагере в Симо Тобе. Едва вернувшись к себе в ставку, Мицухидэ созвал военачальников и провел военный совет. Он все еще не понимал, что Хидэёси уже находится в Амагасаки и до него при желании можно просто докричаться. И хотя передовые части войска Хидэёси уже прибыли, Мицухидэ по-прежнему уповал на то, что сам Хидэёси сможет появиться здесь только через несколько дней. Было бы неверно приписать эту ошибку нынешней слабости ума или духа Мицухидэ. Просто, при всем своем исключительном уме, он привычно мыслил понятиями здравого смысла. Более того, данное рассуждение превосходно вписывалось в общую картину происходящего.