Честь самурая
Шрифт:
В небо, застланное облачной пеленой, в послеполуденные часы поднимались дымки от ружейных выстрелов. Стреляли обе стороны. Стрельба доносилась из окрестностей Онаватэ. А на дороге Удацу пыль заполнила воздух — там две или три тысячи воинов западного войска пошли на вражеские укрепления.
— Началось!
Глядя в ту сторону, где клубилась пыль и звучали выстрелы, военачальники испытывали жгучее волнение. Они присутствовали при переломе судеб страны. Кто бы ни вышел победителем в начавшейся схватке, он становился властелином страны и вершителем
Иэясу знал, что Хидэёси никого не боялся, но никого и не уважал так, как покойного Нобунагу. Теперь, после гибели князя Оды, страх и уважение у Хидэёси начал вызывать превратившийся в противника Иэясу. Утром в лагере на холме Комаки не дрогнуло ни одно знамя. Все выглядело так, словно войску был отдан приказ не отвечать на вылазки противника, преследующие одну цель — проверить решимость и боевой дух восточного войска.
Настал вечер. Полк западного войска, завершив вылазку и возвращаясь в лагерь, обнаружил на дороге россыпь вражеских подметных писем. Одно из них доставили Хидэёси.
Ознакомившись с письмом, Хидэёси пришел в ярость. Текст гласил:
«Хидэёси вынудил покончить с собой князя Нобутаку, сына своего покойного господина, которому сам Хидэёси был стольким обязан. Сейчас Хидэёси поднял восстание против князя Нобуо. Он постоянно мутит воду в самурайском сословии, навлекая на головы простых людей новые несчастья. Именно он — единственный поджигатель нынешней войны. Затеяна она лишь затем, чтобы насытить его непомерное тщеславие».Дальше говорилось, будто Иэясу повел в поход свое войско, чтобы положить конец вопиющей несправедливости и что его войско идет Путем Воина.
Хидэёси пришел в бешенство, что случалось с ним редко. Краска гнева залила его лицо.
— Кто сочинитель этого клочка лжи? — гневно воскликнул он.
— Исикава Кадзумаса, — ответил приверженец.
— Писца ко мне! — оглянувшись через плечо, закричал Хидэёси. — Пусть повсюду разошлют грамоты с одинаковым содержанием! Содержание таково: воин, доставивший голову Исикавы Кадзумасы, получит вознаграждение, равное цене десяти тысяч коку риса!
Но и отдав такой приказ, Хидэёси продолжал бушевать. Он призвал оказавшихся поблизости военачальников и распорядился:
— Недостойный Кадзумаса позволил себе слишком многое! Возьмите запасные полки и выставьте их на передовую прямо перед расположением войска Кадзумасы. Нападите на него ночью. Сражайтесь всю ночь до рассвета, продолжайте натиск днем и вечером, бейтесь непрерывно, не оставляя Кадзумасе и мгновения, чтобы перевести дух!
Ужин он распорядился подать себе прямо в шатер. Что бы ни случилось, Хидэёси никогда не забывал поесть. Покуда он сидел за трапезой, гонцы без устали сновали на всем пространстве между Гакудэном и Инуямой.
Наконец прибыл последний вестовой с донесением от Сёню. Что-то бормоча под нос, Хидэёси допил суп со дна чашки. Этим вечером ружейная стрельба доносилась издали. Выстрелы звучали в продолжение всей ночи и не
Однако первый удар, нанесенный накануне, был со стороны Хидэёси не более чем уловкой: подлинный смысл происходящего состоял в подготовке к внезапному нападению войска Сёню на Окадзаки. Подготовка скрытно велась в крепости Инуяма.
Прежде всего нужно было отвлечь внимание Иэясу, пока войско Сёню, идя кружными и тыловыми дорогами, внезапно не выйдет к ключевой крепости клана Токугава.
Войско Сёню состояло из четырех соединений.
Первое, под командованием самого Сёню, насчитывало шесть тысяч воинов.
Второе включало три тысячи воинов, вел его Мори Нагаёси.
Третье — три тысячи человек во главе с Хори Кютаро.
Четвертое — восемь тысяч человек под началом Миёси Хидэцугу.
В передовых частях Сёню и Нагаёси сосредоточились отборные силы — воины, преисполненные решимости победить или умереть.
Настал шестой день четвертого месяца. Дождавшись наступления полной тьмы, двадцатитысячное войско Икэды Сёню вышло из крепости Инуяма в полной тайне и скрытности. Знамена были приспущены, копыта коней обмотаны ветошью. Проскакав всю ночь под покровом тьмы, всадники встретили рассвет в Моногуруидзаке.
Здесь воины подкрепились едой и устроили короткий привал, затем двинулись дальше и разбили лагерь в деревне Камидзё, откуда направили вспомогательный отряд в крепость Отэмэ.
Несколько ранее предводитель отряда Голубых Цапель Сандзо поехал по поручению Сёню к Морикаве Гонэмону, коменданту крепости, который пообещал отречься от Иэясу. Чтобы окончательно удостовериться в том, что он сдержит слово, Сандзо послали к нему еще раз.
Сёню находился в глубоком вражеском тылу. Войско шло вперед, с каждым шагом приближаясь к опорной крепости клана Токугава. Самого Иэясу там не было, равно как и его сил, — все они находились на передовой, занимая порядки на холме Комаки. По этому опустевшему гнезду, по кокону, из которого вылупился весь род Токугава, и намеревался Сёню нанести смертельный удар.
Комендант крепости Отэмэ, союзник клана Токугава, поддался на уговоры Сёню и выразил верноподданнические чувства к Хидэёси в обмен на удел, дающий доход в пятьдесят тысяч коку риса.
Крепостные ворота широко распахнулись. Сам Гонэмон вышел встречать вражеских военачальников. Он пригласил их внутрь. Не только в годы былого сёгуната люди самурайского сословия впадали в бесчестье и вырождение. В княжение Иэясу и князю и приверженцу доводилось питаться холодным рисом и отваром из овощей, сражаться с врагом, собирать хворост и трудиться в поле, — их объединяла во всех делах общая цель: во что бы то ни стало выжить. В конце концов им удалось преодолеть трудности и достичь такого могущества, что они оказались способны помериться силами с самим Хидэёси. И все же среди них находились бесчестные самураи вроде Морикавы Гонэмона.