Честь семьи Прицци
Шрифт:
— Не могу, — выдохнул Чарли. В эту секунду ему было плевать на всех. И на Доминика с его тремястами шестьюдесятью тысячами тоже. Айрин не делала этого. Она не крала денег, не принимала участия в афере. Почему он должен убивать ее? Какого черта? Макси — вор, и Чарли прикончил его. Палоу — тоже вор, но Френки прикончил Хеллар. Чего же еще? Деньги? Вот они, в чемоданчике. Половина, но если бы не Айрин, могло бы вообще ничего не быть. Почему она должна умирать? Только потому, что так хочется Доминику? Черта с два. Он не станет этого делать. А если боссу покажется, что что-то не так, Чарли пойдет за решением к Крестному Отцу. Коррадо Прицци — умный человек. И, в отличие от своего старшего сына, умеет считаться с весомыми доводами. Хотя бы одно то, что Портено, его крестник, не захотел совершать бессмысленного убийства, уже веский
Она улыбнулась, и Чарли увидел стоящие в ее глазах слезы…
…У него было очень странное имя — Франциск. Представляете? Франциск! А фамилия и того хлеще — Кунз. Теперь сложите это вместе и произнесите по слогам. Фран-циск-Кунз. С ума можно сойти, верно? Он крупно подозревал, что медсестры в родильном отделении госпиталя «Сан-Винсент» ехидно хихикали, помогая его матушке разрешиться пухленьким бутузом. Наверняка, они отлично представляли, каково будет житься парнишке с такой фамилией. Хорошо еще, что у папаши хватило ума не хвастать именем новорожденного, иначе Франциск мог бы остаться глухим из-за громовых раскатов хохота, а половина обслуги точно вымерла бы, надорвав себе животы. Франциск Кунз. Ничего себе, а?
Нельзя сказать, что он был неудачником. Нет. Но и большим везением, пожалуй, тоже не отличался. Фортуна, заслышав, о ком идет речь, не поворачивалась спиной, но тихо скрывалась вдали, ожидая, видимо, кого-нибудь с более подходящей фамилией. Например, Пек, или Ланкастер [9] , или Рейган, оставляя маленького Кунза в гордом одиночестве.
Франциск с детства обожал кино. Он мог смотреть все фильмы подряд, сидя в первом ряду партера, будь то историческая драма или вестерн. Не любил Кунз лишь гангстерские фильмы. И вовсе не потому, что в них лилось слишком много крови, — в вестернах было не меньше, а зачастую даже больше, — но в боевиках гангстеры убивали других людей по не очень понятным для Франциска причинам. Скажем, если в «Бурьяне» Уильям Харт мог одним махом уложить шестерых здоровенных метисов, защищая свою жизнь или жизнь Барбары Бедфорд, то гангстеры убивали людей лишь за то, что те имели неосторожность увидеть или узнать что-то лишнее. Этого Франциск не понимал, как ни старался. Наверное, именно поэтому Кунз — не став кинозвездой — пошел по другой, не менее скользкой, но более опасной, дорожке. Он стал детективом.
9
Грегори Пек; Берт Ланкастер — известные американские актеры.
Сказать по правде, Франциск, действительно, был головастым парнем в области частного сыска, однако довольно долгое время ему пришлось доказывать, что он стоит тех денег, которые клиенты выкладывают за его услуги. Да и то сказать: если люди находят себе детектива, открывая телефонную книгу и водя пальцем по алфавиту, а на «Эй» их не меньше пятидесяти. Удивительно ли, что к сорока семи Франциск Кунз был далеко не самым состоятельным человеком в городе. Но зато отсутствие денег он с лихвой возмещал необычайным упорством и довольно живым умом. Естественно, авторитет зарабатывался не за неделю, и даже не за год. Восемь лет работы в полиции в качестве фотографа — для патрульного он оказался маловат ростом — дали Франциску кое-какие связи и опыт, а девятнадцать лет частного сыска приучили быть в меру нахальным, в меру обаятельным и в меру остроумным. Этот коктейль, составленный в нужной пропорции, приносил подчас удивительные результаты.
Одним словом, Франциска Кунза знали как умного, хорошо разбирающегося в своей работе и не очень дорогого детектива. Те, кто имел с ним дело, разумеется.
На следующий день после поездки Чарли в Лас-Вегас, он проснулся в постели в трехкомнатной квартире в шестиэтажном
Так вот. Франциск потянулся, прищурился и посмотрел на часы. Двадцать три минуты одиннадцатого. Не очень поздно, хотя нельзя сказать, что слишком рано. Повалявшись еще несколько минут, он выбрался из постели и поплелся в ванную. Проходя мимо большого одежного зеркала, Кунз на секунду задержался и недовольно оглядел собственное отражение. Из зеркала на него сонно взирал низенький — пять футов (два недостающих дюйма можно не считать) — человечек с довольно-таки кругленьким животиком и отчетливо проявившейся лысинкой. Редкие волосы едва ли могли украсить пухленькую хитрую физиономию, хотя смотрелись все же довольно пристойно. Шея у Кунза была короткой от рождения, но проступивший с годами второй подбородок еще более укоротил ее, и голова, казалось, растет прямо из плеч. Огромных размеров майка прятала грудь, покрытую темной порослью. Нехватка волос на голове с лихвой возмещалась буйной растительностью на других частях тела. Короткие пухлые ножки исправно носили все это сооружение, называемое Франциском Кунзом.
Он еще раз подозрительно осмотрел себя, скривился и вынес малоутешительный вердикт:
— Ты слишком уж расплылся за последнее время, дружок.
После чего продолжил путь в ванную.
Поплескавшись и вычистив зубы — предмет особой гордости рода Кунзов, в шестьдесят ни одной дыры, — и направился в комнату, рассуждая на ходу, что лучше — позавтракать дома или перехватить что-нибудь по дороге в офис.
— Но, Франци, — бормотал он, — у них же отвратительный кофе, а бывает ли что-нибудь хуже плохого кофе? В этой стране вообще не умеют варить хороший кофе. Они просто пьют какую-то синтетическую бурду вместо настоящего кофе! Что скажешь?
Франци было что сказать.
— Так у тебя-то вообще кофе нет. И завтракать, кстати, тоже нечем.
Кунз номер два оказался очень немногословным.
Кунз номер один несколько секунд обдумывал это неприятное известие.
— Ну и что? — наконец возразил он. — Я сварю себе яйцо. Или лучше — пару.
— Не смеши меня, Франци. — Кунз номер два был неумолим. — Во-первых, с таким-то пузом тебе нужно по меньшей мере десяток яиц, а во-вторых, мне показалось, что ты начал с кофе, а его у нас нет все равно.
Франциск вновь задумался.
— Ты — предатель, — после небольшой паузы заявил он. — Но ты прав, как всегда. Мы купим что-нибудь по дороге на работу. О’кей. На этот раз твоя взяла.
Кунз номер два всегда одерживал верх в их спорах. Разница между ними заключалась в том, что второй был детективом-профессионалом, в то время как номер один — обычным толстым коротышкой, когда-то мечтавшим о карьере кинозвезды.
Произнося этот диалог, Франциск одевался. К моменту собственного поражения он уже был готов выйти на улицу. Коричневая стильная пара облегала плотною фигуру, а «Магнум’38» уютно устроился в наплечной кобуре.
Пистолет напомнил Франциску одну историю, произошедшую в самом начале его карьеры детектива. Тогда ему пришлось прострелить ногу одному довольно опасному жулику, приторговывавшему наркотиками и загулявшему с красавицей-дочкой довольно состоятельных родителей. Кунз отыскал их в Нью-Джерси и потребовал, чтобы девчонка отправлялась домой, а этот заср…нец катился подальше и не совал свой нос в квартал, где стоял дом уважаемых и порядочных людей. Парень, весьма, кстати, неприятный хлыщ, начал открыто издеваться над ним, а когда покрасневший от ярости Франциск достал свой «магнум», с тем вообще едва не случился сердечный приступ от хохота. Пушер катался по кровати, издавая хрюкающие звуки, а эта… девушка, похоже, еще немного, и обмочила бы штанишки, настолько ей понравился Кунз с «кольтом» в руке. Кончилось все тем, что парень достал нож, а Франциск всадил ему пулю в колено.