Честь семьи Прицци
Шрифт:
— Что с тобой?
Чарли хмуро оглядел коридор и лишь потом ответил.
— Поговорить надо.
Мэй засмеялась. Произведенный эффект превзошел самые смелые ожидания.
— Ты хочешь в коридоре со мной разговаривать или все-таки войдешь в квартиру?
— Войду, — кивнул он.
Мейроуз посторонилась, пропуская его, и закрыла дверь.
Чарли, стараясь не смотреть на нее, пошел по гостиной, с любопытством озираясь.
— Красиво у тебя здесь все оформлено.
— Да, — улыбнулась она. — Говорят, что я вижу форму и цвет так, как нс видит никто. Тебе нравится?
— Еще
По голосу чувствовалось, что это не просто комплимент, а ему действительно нравится.
Персидский ковер скрадывал шаги, и звуки дождя доносились более явственно. Комната была выдержана в строгих багровых тонах с вкраплениями желтого и совсем немного красного. Бра и торшер освещали гостиную приглушенным мягким светом, создавая уютную расслабляющую атмосферу, навевая баюкающие ассоциации с теплым летним закатом. Чарли почувствовал непреодолимое желание сесть. Мышцы размякли, подчиняясь почти магической силе «деко».
— Чарли, зачем ты пришел? — звук ее голоса стал более глубоким, бархатистым. Еще немного, и он унес бы Чарли по течению оранжевой мерцающей реки — сна.
— Я… — Портено с удивлением обнаружил, что с трудом может отвечать. Его охватила томная дремота. Бодрость, подаренная ему дождливой ночью, выскальзывала, как вода сквозь пальцы. Он растратил ее на десяток шагов от двери до стоящего посреди гостиной Дивана. Чарли присел, ибо ноги отказывались держать его. Голову наполнило пьяняще-легкое чувство покоя. Безмятежного, как спокойный океан. — Я подумал, что… мы слишком много времени потеряли понапрасну…
Слова слетали с губ помимо воли. Они жили как бы сами по себе, своей собственной жизнью, непонятной его разуму.
Мейроуз таинственно улыбалась. Она знала, какое впечатление производит гостиная на человека, попавшего сюда впервые. В этом тоже был свой расчет. И свет, усыпляющий, мягкий, работал на нее.
— Восемь лет… А чего же ты не подождал, пока мне исполнится пятьдесят?
Плавно покачивая бедрами, она двинулась к нему. Отблески тускло-красного играли на складках атласного халата. И была в этом своеобразная грация, лишающая рассудка, подчиняющая волю, мягко гасящая любое сопротивление, любой порыв, кроме одного: обладать. В этом плавном течении света и времени пробуждались какие-то первобытные инстинкты, а слово «любовь» приобретало странный, необычный оттенок. Оно раскрывало незнакомые глубины, забытые людьми и потерянные для них. Искрилось, становясь всеобъемлющим, обворожительно приятным, таящим в себе нечто новое, неизведанное никем.
— Я боялся, что к пятидесяти годам ты… — она опустилась рядом с ним на колени, отчего полы халатика разошлись еще больше, и провела ладонью по его щеке —…располнеешь и станешь некрасивой… — в глазах ее горел дьявольский гипнотический огонь. Этот огонь парализовал Чарли, жег его изнутри, наполнив тело бушующим пламенем страсти, гораздо более сильной, чем когда он был с Айрин. В этом было волшебство, доступное лишь избранным, — …и я не стал ждать до пятидесяти.
Мейроуз грациозно-кошачьим движением опустилась на ковер и, повернувшись на спину, чувственно изогнулась. Ладони ее оглаживали ворс, кончик языка прошелся по сухим губам.
— Ну
Чарли ощутил, как в голове возникла бело-желтая, вращающаяся с безумной скоростью пустота. В ней вспыхивали и гасли голубоватые искры. Они отплясывали фантастический крутящийся танец. В ушах появился звон. С каждой секундой он становился все громче, и слова уже не слышались, а воспринимались кожей, поднимались к пульсирующему куполу темнеющего разума и оседали в нем. Легкость желания давила глыбы бытия.
— Давай, Чарли, тебе ведь это нужно? Ты ведь за этим пришел?
Ее голос тек, словно густой сироп. Он падал в реку времени и растворялся в ней. Чарли почувствовал, как в нем что-то взорвалось. Реальность исчезла. Он словно перешел в другое измерение, где секунды, минуты, часы — ничто. Они не имели никакого значения, потому что там, где сейчас были Чарли и Мейроуз, время остановилось…
— И не будем выключать свет… Прямо здесь, на ковре…
… Черная струйка кофе, завиваясь, падала в чашку. Напиток оказался таким густым, что у Чарли создалось впечатление, будто это не жидкость, а некая прочная нить связывает бело-красный кофейник и маленькую фарфоровую чашечку, окрашенную в те же багровые тона. Ароматный пар поднимался от горячего напитка, и Чарли с удовольствием, обжигая губы, сделал глоток. Мейроуз села напротив и с улыбкой взглянула на него. Несколько секунд они смотрели друг на друга.
— Чарли, что с тобой? Ты изменился, и дело тут вовсе не в вазе, ведь так?
Вся ее поза выражала дружелюбное внимание, готовность выслушать и дать совет.
Чарли замер. Перед ним вдруг всплыло выписанное огненными буквами имя: «Айрин». Ощущение было такое, будто его хорошенько ударили под сердце. Он отставил чашку.
— Черт! — в голосе звучало сожаление, пополам с досадой. — Ну почему я именно тебя выбрал, чтобы рассказать все это… Черт!
Мейроуз выжидающе смотрела ему в глаза.
— А кому еще я могу рассказать все в этом дерьмовом городе, кроме тебя? Черт. — Чарли испытывал неловкость и даже чувство вины за происходящее. — Понимаешь, дело касается женщины…
Он замолчал, и, чтобы поддержать его, Мэй сказала:
— Женщина в лавандовом платье? Говори, чего уж. Все равно хуже, чем было до вчерашнего дня, мне уже не будет, — она видела, что он все еще колеблется, и мягко добавила: — Мы ведь одна семья. Мы выросли вместе. Знаешь, Чарли, говорят: «Время — великий лекарь». Очень хорошая поговорка. Время, действительно, все лечит. Давай расскажи. Тебе станет легче.
Чарли вздохнул и вдруг, словно решившись, начал рассказывать Мэй обо всем. О встрече в соборе, о банкете, о Максе Хелларс о том, как Айрин внезапно вернулась домой, о деньгах. Обо всем.
— Понимаешь, она очень красива, мы созданы друг для друга, но вся эта история… Я не знаю. Конечно, в Вегасе-то постарался Макси, но она убила Наробино! Представляешь, отец мне сказал, что она — профессиональная убийца и за деньги пристрелила Луи. Черт! — Мейроуз кивнула. — Но я все равно люблю ее, — потерянно закончил свой рассказ Чарли. — Хотя мне нужно что-то сделать, что-то выяснить. С деньгами этими, чтоб им…