Честь

Шафак Элиф

– Мама всегда поддерживает чистоту в доме, – пробормотал Юнус. Никакого другого аргумента он найти не смог.

Снова раздался смех, но на это раз не такой веселый, как прежде. Теперь в этом смехе звучали жалость и сочувствие.

Но Капитан, севший на своего любимого конька, не заметил, что настроение его слушателей изменилось.

– Пойми же наконец, парень, – продолжал он, – эксплуататоры угнетают твоих родителей и заставляют их вкалывать до седьмого пота, а сами набивают свои карманы!

Юнус вскочил на дрожащие ноги:

– Никто моих родителей не угнетает, и меня тоже. Мой брат – боксер, и он сумеет за нас постоять!

Юнусом

двигала не только гордость. Никогда раньше ему и в голову не приходило, что его семья бедна. Конечно, мама частенько жаловалась, что им трудно свести концы с концами. Но никто у них дома не говорил, что они какие-то там неимущие, угнетенные, и тем более не употреблял неблагозвучное слово «голытьба».

На этот раз никто не засмеялся. За окнами темнела ночь. В нескольких кварталах отсюда Пимби стояла у кухонного окна, смотрела на улицу, слабо освещенную фонарем, и изнывала от тревоги за младшего сына. Одиночество и тоска окружали ее плотной оболочкой, словно стеклянный шар – фигурки сказочных персонажей.

– Ладно, приятель, я не хотел тебя обидеть. – Капитан улыбнулся, чтобы следующая его фраза не прозвучала как упрек: – Просто ты еще слишком мал для серьезных разговоров!

Эти слова заключали в себе все, что Юнус ненавидел: намек на его малолетство, глупость и невозможность завоевать любовь Тобико. Едва сдерживая слезы, мальчик рухнул в кресло.

– Не обращай на него внимания, – прошептала Тобико. – Уже поздно. Тебе пора домой.

– Да, я пойду, – хмуро кивнул Юнус. Его желудок снова начал кувыркаться.

– Пока, зайчик.

Юнус попрощался со всеми, но не стал прикладывать правую руку к сердцу, как учили его отец и дядя. Вместо этого он растопырил средний и указательный пальцы в виде буквы «V», как это было принято у здешних обитателей. Но стоило ему сделать несколько шагов, комната начала кружиться. Не в силах предотвратить катастрофу, он без предупреждения изверг содержимое своего желудка даже не на пол – это было бы еще полбеды, – а на джинсы девушки, в которую был влюблен.

– Нет, только не это, – проскулил он, понимая, что его надежды на взаимность окончательно рухнули.

В следующее мгновение огоньки свечей превратились в ровный серебристый свет и он соскользнул в иную реальность.

Друзьям Юнуса пришлось доставить его домой на руках. Они позвонили у дверей и тут же умчались. Когда измученная ожиданием Пимби открыла дверь, она увидела лишь своего младшего сына, безмятежно сопящего у порога.

Пушистый свитер

Лондон, 18 декабря 1977 года

С начала семестра Кэти Эванс, сама того не желая, втрескалась в Искендера по уши. Алекс. Александр. Пошел он в задницу. Наглый идиот. Так тащится от себя, что смотреть смешно. Вечно окружен прилипалами и строит из себя самого крутого. И все же она чувствовала, что огоньки, тлеющие в его темных глазах, прожигают ее насквозь и ей отчаянно хочется коснуться его гладкой оливковой кожи. В конце концов Кэти набралась храбрости, подошла к нему первая и спросила, не хочет ли он в ближайшее воскресенье сходить с ней в кафе. В ответ он бросил «О’кей» и сообщил, что утром по воскресеньям помогает матери, с одиннадцати до двух у него тренировка в боксерской секции, а после он готов с ней встретиться, если она так хочет.

Первую половину воскресного дня Кэти провела в своей комнате, примеряя один наряд за другим и сосредоточенно

разглядывая себя в зеркале. Мохеровые джемперы ярких цветов – абрикосовый, лавандовый, бирюзовый, – которые она покупала вместе с матерью, казались старомодными. Все юбки были уродливыми, слишком длинными или слишком короткими, все платья годились только для маленькой девочки, так же как и туфли фирмы «Мэри Джейн». Взглянув на свой гардероб глазами Искендера, она ужаснулась: такими скучными и детскими были все ее вещи. Испытав приступ жесточайшего отчаяния, во время которого все содержимое ее шкафа оказалось на полу, она решила, что оденется без всяких претензий: джинсы, спортивные туфли, голубой свитер. Волосы она собрала в конский хвост и ограничилась минимумом косметики. Кэти надеялась, что ее повседневный облик он воспримет как признак самоуверенности или скромности, а может, что самое лучшее, и того и другого сразу.

В кафе, где было назначено свидание, Кэти явилась на пять минут раньше, хотя по пути разглядывала свое отражение во всех витринах. Через сорок минут после назначенного времени Искендера все еще не было. Слишком гордая, чтобы признать поражение, Кэти заказала официанту еще одну кока-колу. Сначала она хотела заказать свой любимый молочный коктейль с клубникой и бананом, но, поразмыслив, решила, что это будет слишком по-детски.

Когда второй стакан колы был почти допит, а терпение Кэти подходило к концу, дверь отворилась и вошел Искендер со спортивной сумкой на плече. Волосы у него были еще влажными после душа. Он как ни в чем не бывало жевал резинку и явно не испытывал неудобства оттого, что опоздал на свидание.

– Привет, красотка, – бросил он, подходя к ее столику.

Стоило ей услышать это глупое и нахальное словечко «красотка», вся ее ярость испарилась, а щеки вспыхнули румянцем.

– Долго ждала?

– Ничего, ерунда.

Его глаза откровенно рассматривали ее, словно ощупывая волосы, губы, грудь, скрытую мешковатым свитером. Любопытно, почему она не сочла нужным принарядиться, спрашивал он себя.

– Как твоя тренировка?

– Отлично. Тренер у меня крутой. Крепкий орешек. Раньше воевал в Северной Ирландии. Там навидался всякого.

– Он что, и людей убивал?

– Людей убивал? – ухмыльнулся Искендер. – Да на его счету не меньше десятка трупаков. И сам весь в шрамах. Этот парень учился боксу в боевой обстановке.

Кэти с облегчением ощутила, что щеки начали остывать. Хорошо все-таки, что не стала выпендриваться и оделась так буднично, решила она.

– Чем ты тут себя баловала? – спросил Искендер, указывая на ее пустой стакан.

– Выпила две колы. Догоняй.

– Нет. Ненавижу колу, – заявил Искендер. – От нее у меня живот раздувает. Говорят, в ней полно всякой вредной дряни, недаром они держат свой рецепт в секрете. Я лучше выпью молочный коктейль.

На лице Кэти не дрогнул ни один мускул. Искендер позвал официанта и заказал колу для нее и молочный коктейль с бананом и клубникой для себя. Они принялись болтать о школьных делах и о том, какие невероятные придурки встречаются среди их одноклассников и учителей. Кэти чувствовала себя почти счастливой, но Искендер, внезапно помрачнев, вдруг спросил:

– Скажи, с чего тебе взбрело в голову со мной встречаться?

Кэти растерянно замигала. Не могла же она признаться, что всю минувшую ночь, устроив магнитофон на кровати, слушала песню «Би-Джиз» «Как сильна твоя любовь» и прокрутила ее, наверное, сотню раз.