Честное пионерское! Часть 4
Шрифт:
Рыжий вытянулся по струнке.
— А если не смогу… — сказал он. — То никогда не стану пионером! Вот увидишь!
После слов Вовчика я не улыбнуться — нахмурился.
Произнёс:
— Ну, если так…
Кивнул.
— Тогда ладно, — сказал я.
Глаза на конопатом лице радостно блеснули.
Надежда Сергеевна тоже улыбнулась, словно это ей я адресовал своё разрешение.
— Пусть и у Зотовой будет такой же рюкзак, — сказал я. — Надеюсь, девчонки из-за этого не поссорятся.
Хмыкнул.
— Ты знаешь, где продаются сумки?
— Ага.
— Я объяснила.
— Ну, и прекрасно, — сказал я. — Тебе понадобятся семнадцать рублей и пятьдесят
Я покачал указательным пальцем — будто пригрозил.
И добавил:
— Только купим сумки другого цвета! Не бежевого. Чтобы девчонки различали рюкзаки.
— Ага, — повторил Вовчик.
Он кивнул.
И тут же воскликнул:
— Миха! Тётя Надя! Спасибо!
Рыжий резко развернулся и стиснул в объятиях взвизгнувшую от неожиданности Иванову.
В пятницу, я вместе с Вовчиком отправился в «Универмаг» (не рискнул отпустить парня с деньгами одного: побоялся, как бы моё «видение» не стало реальностью до Нового года, а не после). Купили там две сумки с логотипом олимпиады — бордового цвета (расцветку будущего рюкзака выбрал Вовчик). А уже вечером мальчик явился к нам с новым вопросом. Он показал Надежде Сергеевне вырезку из газеты с рисунком (две чёрные боксёрские перчатки). И поинтересовался: сможет ли Надя вышить такую же «картинку» на «рубашке».
— Токо не там, где «Адидас», — уточнил он. — С другой стороны. Но и «Адидас» тоже надо!
Мишина мама заявила, что рисунок простой; заверила: сделать такой для неё не составит большого труда.
— Дорого будет? — спросил Вовчик.
Я посмотрел на Надю.
Иванова пожала плечами.
— Ничего сложного, — сказала она. — От силы: четверть часа работы.
— А если таких рубашек будет восемнадцать штук? — сказал Вовчик.
— Ого! — сказала Надя.
— Тогда мы сделаем скидку за объём заказа, — ответил я. — Тенниски будут стоить не двадцать, а девятнадцать рублей.
Рыжий нахмурился, заглянул мне в глаза.
— А мой рубль? — спросил он.
— Всё, как всегда, — сказал я. — За каждую тенниску получишь обычные комиссионные.
Мальчик улыбнулся.
— Получится ровно восемнадцать рублей! — сказал он. — Хватит, чтобы вернуть все деньги за сумки!
Рыжий победно вскинул руки.
«Получится триста сорок два рубля, — подумал я. — Серьёзная сумма — не мелочь на школьные обеды. Похоже, в том моём „видении“ Вовчика убили именно из-за этих денег».
Глава 10
Подготовка к Новому году напомнила мне поездки на рыбалку (не на рыбную ферму — на «дикие» озёра в карельской тайге). Чтобы отыскать «рыбное место» приходилось много ездить и ходить (а потом ещё и ждать). Потому что (как оказалось) майонез в советских магазинах редко соседствовал с зелёным горошком (их не «выкидывали» одновременно). А селёдка и яйца почти всегда продавались в разных магазинах (где стояли бочки с селёдкой, там обязательно «только-только разобрали» куриные яйца) — да ещё и не рядом с домом. Поиски консервных банок с прибалтийскими шпротами так и вовсе показались сродни «охоте» за трофейной щукой (трофей мне не дался: по просьбе Нади я сходил «на поклон» к Елизавете Павловне — та великодушно «выдала» мне три банки из собственных солидных запасов). Но найти нужные продукты — ещё полбеды. Приходилось отстаивать за ними немаленькие очереди (которые ближе к тридцать первому декабря становились всё длиннее).
Чего я только ни наслушался, пока проводил время в душных помещениях, в
На покупку свинины или говядины мы не замахнулись: решили, что на праздничном столе нам хватит и птицы. Надину идею запечь утку я отверг: усомнился, что приготовлю её съедобной — с имевшимся у меня в наличии набором специй (и с жёстким лимитом на майонез). Ведущую роль на кухне при подготовке праздничного ужина я не доверил ни Мишиной маме, ни Виктору Егоровичу (те со мной и не спорили — легко позволили мне завладеть гордым званием «шеф-повар»). Поэтому мы посовещались, и я решил ограничиться куриным мясом — тремя тушками (или двумя, но большими). Куриц мы покупали на городском рынке, где у Надежды Сергеевна уже появилась «своя» «проверенная» продавщица. Продавщица нам взвесила «самых свежих» птиц и с важным видом кивнула в ответ на Надино робкое поздравление с наступающим Новым годом. Уже к Надиному выходному (тридцатого декабря) мы закупили весь записанный на тетрадный лист набор продуктов.
Ёлку Виктор Егорович установил в Надиной комнате ещё неделю назад. «Настоящую — живую», купленную на ёлочном базаре неподалёку от «Универмага». С одной стороны та выглядела вполне прилично. Другой (лысоватой) мы развернули её к стене. Павлик сказал: «Здорово. Красивая. Даже лучше, чем наша». И вызвался в Надины помощники: украшать колючее зелёное дерево игрушками и мишурой. Надежда Сергеевна пригладила хохолок на Пашкиной голове, улыбнулась. Извлекла из антресоли коробку с ёлочными украшениями («бабушкиными»). Вынула из неё большую красную звезду — взглянула на меня. Я доверил водрузить звезду на верхушку ёлки папе… Пашкиному. Виктор Егорович принял игрушку из рук невесты с заметным волнением. Поблагодарил Надю… и меня, словно мы не просто разрешили ему украсить вершину праздничного дерева, а прописали в свою квартиру. Без помощи стула или стремянки водрузил звезду на ёлку — под самый потолок.
Тридцать первого декабря я не подпустил к приготовлению праздничных блюд ни Виктора Солнцева, ни Надежду Сергеевну. Указал «взрослым» за порог кухни. Потому что пространства около плиты хватало лишь для единственного повара. Да ещё за столом и около раковины поместились по одному поварёнку — Паша и Вовчик. Ещё вчера Вовчик и Зоя Каховская с неподдельной печалью в голосе сообщили, что будут праздновать дома (и завистливо взглянули на Павлика, которому предстояло встретить тысяча девятьсот восемьдесят пятый год в моей компании). Зою родители «припахали» сегодня с самого утра. «Расслабься, зятёк. Не раскатывай губу. Пока она работает на моей кухне», — ответил мне Юрий Фёдорович, когда я попытался «отпросить» Зою «хотя бы на пару часиков» (по её просьбе). А вот Вовчика «отпрашивать» не пришлось. Со слов рыжего, его родители лишь обрадовались, что он утром и днём не будет у них «вертеться под ногами».