Честный вор
Шрифт:
– Оллера и Дила?
Я покачал головой.
– Он не запомнил, как они выглядели. Но обратил внимание на одно обстоятельство.
– Какое же?
– Он не видел, как они спустились вниз.
– И?
– После смерти Пескоу отель наводнила полиция. Они смешались с другими детективами. Трудно было найти лучшее прикрытие. Никому бы и в голову не пришло спросить, что они тут делают. Расследование убийства – их работа. Поэтому портье их и не видел. Наверх они поднялись обыкновенными людьми, которые не заслуживают внимания. Вниз они спустились
– Пристегните ремень, – напомнил Уайдстейн Прокейну.
– Да, конечно, – Прокейн пристегнул ремень. – Ваша версия не лишена смысла, мистер Сент-Айвес.
Я взглянул на спидометр.
– Сколько? – спросила Джанет.
– Девяносто пять, – ответил я и оглянулся. Фары «олдсмобиля» по-прежнему приближались.
– Скоро? – спросил Прокейн Уайдстейна. Тот кивнул.
– Сейчас пойдет извилистая дорога, а потом будет подходящее место. На поворотах мы немного оторвемся от них.
Несмотря на резкое торможение, Уайдстейн вписался в первый поворот на слишком большой скорости. Я почувствовал, что задние колеса начало заносить, но Уайдстейн вдавил педаль газа, и мы рванулись вперед.
Я до сих пор не понимаю, чем он руководствовался, проходя эти повороты. Их было четыре, и перед каждым висел знак, предупреждающий о том, что скорость не должна превышать сорока пяти миль. Днем. Уайдстейн входил в поворот при восьмидесяти. Ночью. Затем тормозил до шестидесяти пяти. А на прямом участке вновь разгонялся до восьмидесяти пяти миль. Тем не менее, я думаю, что он рассчитывал не на удачу, а на мастерство.
Проскочив последний поворот, Уайдстейн выключил фары.
– Зачем он это сделал? – спросил я.
– Сейчас некогда объяснять, – ответил Прокейн. – Вы все увидите сами.
Некоторое время мои глаза привыкли к темноте. Облака рассеялись, и на небе появился молодой месяц. В его бледном свете я увидел уходящее вдаль, прямое, как стрела, шоссе.
Я оглянулся. «Олдсмобиль» все еще боролся с поворотами. Мы выскочили на перекресток, и тут Уайдстейн нажал на тормоз и одновременно выжал до отказа педаль газа. Вывернув руль налево, он отпустил тормоз, и наша машина, в одно мгновение совершив классический поворот, который так часто показывают в гангстерских фильмах, помчался навстречу «олдсмобилю».
Я уверен, что его водитель, справившись с последним поворотом, не увидел нас, пока Уайдстейн не включил фары. Мы находились в двухстах футах от «олдсмобиля», на его полосе движения, и сближались с ним с суммарной скоростью сто семьдесят миль в час.
У водителя была лишь доля секунды, чтобы выбрать между мгновенной смертью в лобовом столкновении и более определенными шансами остаться в живых, нырнув в кювет. Он предпочел кювет. Сбив ограждающий шоссе рельс, «олдсмобиль», кувыркаясь покатился по пологому склону канавы и застыл на дне, каким-то чудом встав на колеса. На этот раз двери остались закрытыми.
– Он загорелся? – спросил Уайдстейн.
– Кажется, нет, – ответил я.
– Мы вернемся в Вашингтон другой дорогой…
Никто не произнес
– Десять минут одиннадцатого, – сказал Прокейн, взглянув на часы, – Все идет точно по плану.
Он отстегнул ремень безопасности и повернулся ко мне.
– Ну, мистер Сент-Айвес, как вам понравилась кража миллиона долларов?
Глава 23
Уайдстейн остановил «импалу» перед особняком на Эн-стрит. Мы вылезли из кабины, Уайдстейн открыл багажник и достал чемоданы. Прокейн поднял два и повернулся ко мне.
– Вы мне поможете, мистер Сент-Айвес?
– Разумеется, – я подхватил оставшийся чемодан. Прокейн взглянул на Уайдстейна.
– Избавьтесь от машины.
– Я оставлю ее вместе с ключами, – ответил тот. – Ее кто-нибудь украдет, – Я вернусь в Нью-Йорк завтра, около полудня.
– Мы к вам заедем, – пообещала Джанет.
– Ну хорошо, до завтра.
Уайдстейн и Джанет сели в «импалу» и поехали по Эн-стрит. Мы с Прокейном поднялись по ступенькам к двери особняка.
– Если хотите, можете переночевать здесь, мистер Сент-Айвес, – сказал Прокейн, доставая ключи.
– Я подумаю. Возможно, я вернусь сегодня в Нью-Йорк.
– Как вам будет угодно.
Прокейн открыл дверь, прошел в холл и зажег свет. Сняв пальто, мы взяли чемоданы и вошли в гостиную. Прокейн щелкнул выключателем. Комната выглядела так же, как и два часа назад, если не считать длинноногого мужчины, сидевшего в кресле с пистолетом в руке, дуло которого смотрело прямо на нас, на вид ему было лет сорок шесть.
– Убери пистолет, Джон, – улыбнулся Прокейн. – Он нам уже не потребуется.
– Поставь чемоданы на пол, Абнер, – ответил Джон. – Вы тоже, Сент-Айвес.
Я все еще не понимал, кто это, но чемодан поставил.
– А теперь положите руки на голову.
Я выполнил его приказ, Прокейн – нет.
– Это же нелепо, – сказал он.
– Положи руки на голову, Абнер, – повторил мужчина. На этот раз Прокейн подчинился.
– Кто это? – спросил я, повернувшись к нему.
– Джон Констэбл.
– А, психоаналитик.
– Правильно, Сент-Айвес, – кивнул Констэбл. – Психоананалитик.
– Тот, с которым вы обсуждали свои проблемы, – я не сводил глаз с Прокейна. – Насчет того, движет ли вами желание быть пойманным и понести наказание.
Прокейн молча кивнул. Его лицо порозовело.
– Вы рассказали ему о сегодняшнем вечере?
– Да.
– Надеюсь, с этим все ясно, Сент-Айвес? – спросил Констэбл, поднимаясь с кресла.
Для столь длинных ног у него оказалось очень короткое туловище, он пытался скрыть этот недостаток удлиненным пиджаком, но все равно напоминал журавля. Костюм, сшитый из дорогого материала, французская рубашка и туфли крокодильей кожи стоимостью не меньше ста пятидесяти долларов указывали на то, что гонорары, полученные от благодарных пациентов, позволяли доктору Констэблу спокойно смотреть в будущее.