ЧЁТ И НЕЧЕТ (полный текст)
Шрифт:
– Да-а… - посочувствовал капитан.
– Ситуация.
– И обратно не отправишь.
– Придется зажарить рыбешку!
– хохотнул капитан. Но тут, на счастье Степанова, появился лейтенант Рябов.
– О-о-о!..Красотища-то какая! Да это скалярии… И вуалехвосты… И меченосцы, конечно… И гуппи. Неплохой подбор. И водоросли не забыты.
– Геннадий Васильевич!
– взмолился Степанов.
– Я вижу, вы в этом деле разбираетесь. Можно рыбешек как-то пристроить?
– Отчего же нет!
– Рябов один за другим брал со стола кульки и разглядывал
– У Коротуна есть оргстекло, сварим отличный аквариум, лучше покупного.
– Тогда, пожалуйста, делайте сразу два аквариума. Как это мы раньше сами не сообразили! При здешнем климате и здешних пейзажах солдату в радость посидеть у воды, у зелени.
– Акватерапия, - с удовольствием выговорил Рябов, - очень успокаивает - научно доказано. Мы аквариум в солдатском кафе поставим.
– Вот и отлично. Действуйте.
На другой день в квартире Степанова стоял аквариум, наполненный водой. Разноцветными огоньками посверкивали рыбешки. Дно устилал тонкий песочек. Уж чего-чего, а песочка в Чупчи хватало.
Мимо Степанова катили горячие пыльные стенки вагонов. Он искал глазами своих, не находил, и делалось тревожно на душе, хотя давно бы пора привыкнуть к разлукам и встречам с семьей.
Поезд загремел - вагоны стукнулись буферами. Напротив Степанова повисли узорные ступени, стертые до блеска. Сверху прыгнула ему на шею девчонка в узких джинсах, с рюкзаком за спиной, с тяжеленной сумкой в руке.
– Машка!
– выдохнул он, словно бы и не ожидал ее появления.
– Как хорошо, что ты сам за нами приехал!
– Родной голос прозвенел радостью и слезами.
– Пап, ты такой черный, не узнать!..
Следом за Машей из пятого вагона поплыли на платформу чемоданы, коробки. Пассажиры всех возрастов, одетые по-вагонному, в спортивном трико и пижамах, в шлепанцах на босу ногу, складывали на бетон знакомую Степанову поклажу, подбадривали приятельскими репликами:
– Полный порядок.
– Держи, браток, тут что-то бьющееся…
– Бывай, полковник! Счастливо оставаться!
И вот по ступенькам спускается Наталья Петровна: светлый немятый костюм, лакированные туфли именно на том, вошедшем в моду, каблуке, по которому сходят с ума все офицерские жены в Чупчи. За ней - невозмутимый Витя с клеткой: в клетке мечется мелкий рыжий зверек.
– С приездом!
– Степанов притиснул Витю к себе: все косточки прощупываются. Осторожно поцеловал жену в напудренную щеку. Даже неловко стало: явился на станцию вовсе незначительно и без цветов.
Поезд уходил за семафор.
– Пап, а пап!
– Витя потянул отца за рукав.
– Мы с Машкой в вагоне поспорили. Здесь настоящая пустыня?
– Полупустыня.
– Степанов порадовался: Витя вырос на целый вершок.
– Полу… - Витя предпочел бы поселиться в полной пустыне, с миражами, барханами, каракуртами.
– Пап, а что во-он там?.. Древнее жилище?
– Витя показал на глинобитный домик с круглым куполом.
– Не древнее. Недавняя могила. Мазар.
– Степанов поглядел
Там, где кончался бетон платформы, вдоль железной дороги, метров на двести, выстроились деревянные щиты.
– Видишь?
– Вижу. Щиты от снежных заносов. Они всюду стоят.
– Эх ты! Невнимательный какой… Приглядись получше. Витя спрыгнул с платформы.
Щиты накренились под тяжестью навалившегося песка. Казалось, невысокий песчаный гребень приполз сюда откуда-то из степной дали, и щиты еле-еле придержали песок перед рельсами.
– Обычное явление, - сказал отец с нарочитым равнодушием.
– Движущийся песок.
– Бархан? Как же он движется, если даже ноги в нем не вязнут?
– Витя присел, копнул песок рукой.
– Плотный!
– Сквозь корку пробивался неказистый кустарник: кривые ветки, узкие серые листики.
– Тут что-то растет!
– Саксаул. Песок только саксаулом и остановишь.
– Сак… - у Вити дрогнул голос- Саксаул?!
– Он с величайшим почтением уставился на знаменитое дерево пустыни, невзрачными побегами поднимающееся у его ног.
– Что вы там нашли?
– нетерпеливо окликнула Наталья Петровна.
Степь, пески, саксаул… Все это казалось ей не таким уж интересным и что-то значащим для нее, мужа и детей. Конечно, не Россия. Не старинный город на Волге. Но чего уж там вспоминать, какие бывают на свете благодатные края! Есть и похуже Чупчи! Скажем, не полупустыня, а пустыня окончательная и бесповоротная. Или голая тундра, непроходимые горы… Иной раз кажется: военное начальство нарочно выбирает для своих городков забытые богом места.
– Пошли к машине!
– Наталье Петровне хотелось поскорее увидеть военный городок: какой он! Жить-то она собиралась не среди природы, а в городке.
Степанов внимательно поглядел на дочь: что с Машей? Стоит безучастно, будто не только что впервые сюда приехала, а, напротив, наконец-то собралась уезжать из надоевшего Чупчи неизвестно куда.
Вскоре после приезда семьи полковник встретил старого Мусеке на районном активе и завез к себе в гости. В квартире Степановых чабан обдернул полы дорогого костюма, звякнула кольчуга орденов и медалей, гость мелкими чинными шажками прошел впереди хозяина в столовую и с радостной, словно детской улыбкой заспешил к освещенному аквариуму:
– Волшебная рыба! Пошкин! Золотая рыба!
– Пушкин?
– догадался Степанов.
– Пошкин!
– повторил старик.
Маша заметила: гость выговаривает «о» не кругло, а вроде бы сжато с боков. Сухонький, с богатыми наградами, он показался ей в великоватом костюме похожим на мальчика. Гость внимательно слушал Витины пояснения: чем кормятся рыбы, как отсаживать мальков.
– Кто рыбу в стекле разводит, не знает, зачем казах овцу по степи гонит, - непонятно для Маши сказал Мусеке отцу, и оба засмеялись.