Четкие линии
Шрифт:
Даже если яд, я согласен. Хотя нет, умирать мне пока что нельзя. У меня столько идей для следующих томов!
Зелье разлилось внутри горячей волной, стало так хорошо и легко-легко, что я поплыл. Голову заполнял туман, на губах сама собой возникала блаженная улыбка идиота, и я ничего не мог поделать. Если честно, мне было все равно.
— Сэр, что с ним? — встревоженный голос Малфоя.
Снейп чертыхнулся сквозь зубы, поднял меня заклинанием.
— Повышенная чувствительность к некоторым компонентам зелья, — прорычал он. — Отправлю его в Больничное крыло, а вам советую вернуться в свои гостиные.
— Гарри, ты в порядке? —
— Ага-а, мне хорошо-о-о….
Снейп чертыхнулся еще раз. Северус…. Какое красивое у него имя — Северус. И у Филча красивое — Аргус. И у Макгонагалл…
Профессор тащил меня заклинанием к замку, за ним спешили, наплевав на приказ отправляться в гостиные, Малфой и Уизли. То и дело краем глаза замечал огненные всполохи рыжей шевелюры.
А вообще, отношения у них стали спокойнее. Намного. И они уже не так остро реагировали на третий том. В отличие от девочек. Их восторженные охи, перепуганные визги, когда увидели профессора на фоне Дьявольских силков и пса, музыкой услаждали мой слух.
— Поттер, почему от вас одни неприятности? — простонал между тем Снейп, закатывая глаза. — Первый же год вашего обучения сделал то, что никому не удавалось в течение десяти последних лет — поставил Хогвартс с ног на голову! И я более чем уверен, что вы замешаны.
— В чем?
— Во всем. Какое счастье, что завтра вы уже уезжаете! — с явным облегчением произнес зельевар.
Какое счастье, что вы не знаете о том, что творится у меня в голове! И о планах на ваш счет, профессор!
Я икнул и хихикнул.
Да, каникулы начинаются просто замечательно.
7
Стараниями профессора Снейпа и усилиями мадам Помфри к отъезду из Хогвартса меня все-таки откачали. Видимо, зельевар не мог допустить и мысли, что я задержусь в школе хотя бы на день дольше. Это было заметно по нервным движениям его рук.
Что и говорить, год выдался напряженным.
А Успокоительное у него хорошее, качественное!
В поезде, в купе напротив меня занял место Рон. Несмотря на то, что всем родственникам и официальным опекунам без исключения отправили уведомления о сокращении времени обучения, чтобы они могли встретить детей на вокзале, половина старшекурсников предпочла попасть домой через камин в кабинетах своих деканов. И поезд значительно освободился.
— Слушай, Гарри…
— М? — странно, неуверенностью в себе рыжик никогда не страдал.
Рон помялся, почесал кончик носа, отчего тот забавно покраснел. Совсем как в начале, когда его терла мать. Как бы хорошо ни контролировал человек свои мимику и жесты, напряжение волнами исходит от него, когда он что-то хочет спросить или сказать, но не решается. А Ласка не умел сдерживаться совершенно, "рыжий" темперамент, что тут сказать. С возрастом все изменится.
— Скажи, ты не мог бы… помочь мне с одеждой? — мальчик выглядел изрядно смущенным. — Ты ходишь с не заправленной рубашкой, не по правилам, но все девчонки считают это стильным, у тебя это не выглядит… ну… понимаешь….
Понимаю, Ласка, понимаю, но ты должен закончить мысль сам, чтобы осознать до конца. Полное осознание приходит частенько после произнесения вслух, когда слова прозвучали.
— Малфой всегда такой прилизанный, чистенький. Конечно, у нас нет столько денег, — он сжал кулаки, отвернулся к окну. Материальный вопрос всегда оставался сложным для многодетных семейств. —
И это я тоже понимаю. Хотя бы потому, что ничего не приукрашивал, вплоть до пятен на жилете, дырявых носков у некоторых личностей, очков в роговой оправе и многого, многого другого.
Но не думал, что это окажет такое… буквально магическое действие.
— Дело не в деньгах, а в фасоне, — пришлось отложить блокнот и карандаш. Мне нужна реалистичная история, а пока что идея, что наследник Малфоев заинтересуется Роном таким, какой он есть в данный период времени, бесперспективна. Нет, надо что-то менять, Дракончик должен увидеть Ласку во всей красе. И я ему в этом помогу. — Некоторые рубашки предназначены для того, чтобы их носили навыпуск, в заправленном состоянии они просто не смотрятся. У меня самого не слишком много денег, родственники не дают, так что пришлось выкручиваться. Знаю парочку магазинов, где продают отличные вещи. И недорогие.
Глаза Рона загорелись, на лице крупными буквами было написано искушение. Да, Ласка, соглашайся. Поверь, соответствие "цена-качество" порадует тебя, а возможность сделать ваши отношения с Дракончиком более вероятными — меня.
— Тогда… может, покажешь мне их?
— Да без проблем!
Рон слегка расслабился, видимо, до смерти боялся отказа. И насмешек. Которых не было. Сам помню, каково это — отличаться от окружающих. В Японии меня часто дразнили, поддевали. Дети умеют быть жестокими.
— Только понадобятся магловские деньги. И нужно будет договориться о встрече.
— Я пришлю тебе сову, — закивал Уизли. — А твои родственники не будут возражать?
— М-м-м… не думаю. Для них вообще, чем больше меня нет дома, тем лучше. И чем я занимаюсь, их не интересует. Тетя не слишком любит магов, — передернул плечами.
На дражайших родственников у меня свои планы. Вот если бы они стопроцентно позволили бы мне сделать художественную мастерскую из собственной комнаты….
— Хорошо, тогда договорились! Я достану деньги, только не очень много, — смутился, но я ободряюще улыбнулся, и мальчик снова расслабился. Как же он хочет хоть в чем-то превзойти братьев, отличиться от них, выделиться. Рвется из той пучины, куда затянуло его семью. Талантливый, только ленивый, за всю жизнь убедившийся, что братьев ему не превзойти, что об этом остается только мечтать. Вот он и мечтает, предпочитая не делать лишних телодвижений. Ничего, мы это поправим! Главное, подвижки уже есть. Манга, особенно такая реалистичная, стала отменным примером, зеркалом для окружающих.
Поезд прибыл на вокзал. Родственники с не очень довольными минами встречали меня в магловской части.
— Идем быстрее! — буркнул дядя.
Помахал рукой рыжику. Сел в машину.
— Довезете до угла, дядя? — улыбнулся мужчине.
— Что?! — тот опешил.
Пожал плечами.
— Мы же не горим желанием видеть друг друга этим летом, да и в последующие. Поэтому я останусь у наших, а вы соседям можете сказать, что я в лагере той школы, имени Брутуса.
Логичное и соблазнительное предложение. Искушение написано крупными буквами на мясистом лице дяди Вернона, тетя Петунья замерла, обдумывая сказанное. А вот на лице Дадли отражалось сомнение, борьба противоположностей. С одной стороны, родители и дом будут принадлежать ему все лето, а с другой — любимая груша для битья пропадет. Ну, ничего, приходится иногда чем-то жертвовать.