Четкие линии
Шрифт:
Там уже дожидались Крам и Диггори, раненные, но не оглушенные. Надо же, медикам повезло, тут щиты помощнее на порядок, видимо, сам директор ставил.
– Сидите, мне надо осмотреть ваши барабанные перепонки. И где только это заклинание раскопали!
– ругалась ведьма.
– Его уже лет сто не используют.
Салазар этого не знал. И я тоже.
Мадам Помфри вышла за каким-то зельем, а я… О, да! Вот он, подлинный экстаз! По внутренней стороне палатки полз один маленький, вредненький полосатый жучок. Кис-кис-кис… Вот черт, банку я выронил, когда пробирался к хвостороге.
И вот теперь выронил. На призвание нет времени, жучок может удрать, так что…
Как же сладка месть! Никогда не злите творческих людей, у нас нестандартное мышление, мы такое можем придумать, что потом сто человек не разберется. Как шутят многие про мангу “Блич”, ее сюжет и дизайн героев, особенно их боевые формы, зависят от приходов автора.
Банку я потерял, под рукой емкости не нашлось, кроме золотого яйца, которое я по инерции не выпускал. Подлетел к жучку, раскрыл яйцо, насладился воплями русалок и быстро поймал насекомое, захлопнув створки. Кто в детстве не ловил божьих коровок, бабочек и майских жуков? Навыки, которые останутся навсегда, как и умение лазать по вишневым и яблоневым деревьям.
Надеюсь, это все-таки Рита Скитер. А еще надеюсь, что песня там повторяется постоянно, так сказать, вечная дискотека. Но на всякий случай наложил на яичко парочку заклинаний, чтобы жучок не выбрался. Теперь его надо в утку, утку в зайца, зайца еще куда-нибудь.
Повернулся к товарищам по несчастью. Они смотрели так, словно я повредился в уме. Жалостливо, с толикой опасения.
– Гарри, тебе так жучок понравился?
– осторожно спросил Седрик, руку на всякий случай держа поближе к палочке.
Ты не поверишь.
– Очень, - честно ответил, улыбнулся и вылетел из палатки, по дороге перехватив у ведьмы зелье.
На душе пели птицы.
Посмотрим, появятся ли еще статьи. А то, может, придется несчастное насекомое выпускать.
– Гарри, ну что? Ну, как?!
– тут же завалила меня вопросами Кандида, стоило мне оказаться в Выручай-комнате.
На всякий случай я завернул сначала сюда. Надо же с друзьями радостью поделиться.
– Салазар забыл тебе рассказать об ограничениях по вкладываемой силе, - метнула грозовой взгляд в товарища.
– Даже здесь мы слышали этот ужас! С тобой все в порядке?
– Да, не стоит волноваться. Медиковедьма мне какое-то зелье дала.
Когтевран еще раз пристально меня оглядела и удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
Повернулся к притихшему портрету Слизерина. Тот выглядел откровенно подавленным, почти несчастным.
– Прости, - точно розовый снег пойдет, главная змея извинилась!
– Ничего…
– Нет, Гарри, страшно!
– перебила меня Основательница.
– Твои затычки могли не выдержать, и произошло бы кровоизлияние в мозг. Или от стресса могло бы остановиться сердце. И ты бы умер. Так что он правильно извиняется! Пусть мучается виной, - припечатала она категорично.
Не представлял себе всех последствий, а ведь тоже взрослый
– Салазар… - впервые назвал его по имени.
Тот вскинул голову, между соболиных бровей пролегла морщинка, которую мне нестерпимо захотелось разгладить.
– Сделай так же, как с Патронусом, влей силу в руны, - попросил он.
– А вдруг меня фантазией забросит на какие-нибудь розовые луга?
– поднял бровь, хотя внутри все сжималось. От предвкушения, от волнения.
– Никуда тебя не может, как ты выразился, забросить, - покачала головой Кандида.
– Эти руны - собственное изобретение Салазара. На короткий миг соединяет разум волшебника с отпечатком личности в портрете. Ты никуда не исчезаешь, все это происходит только в твоей голове. Но главные действующие лица - вы с Салазаром.
То есть это не я Слизерина воображал тогда, он сам ко мне пришел?
– Пожалуйста, - тихо попросил он.
И это решило все. Я бы и так не отказал, но его тихий голос, немного печальный, сумрачный заставил меня выпустить яйцо и сделать шаг вперед.
– Пожалуй, стоит мне навестить тот дивный пейзаж в углу Комнаты, - тактично удалилась с портрета Когтевран.
Основатели не могли покинуть пределов Комнаты или не хотели, кто знает. Но вот в ее пределах перемещаться по картинам - запросто.
Сила заструилась в руны, а потом я вновь оказался в темном помещении, где сразу угодил в крепкие объятия. Уткнулся в грудь, пахнущую свежим ветром и лугом, в мягкую ткань, под которой быстро стучало сердце.
– Я бы винил себя оставшуюся вечность, если бы ты погиб по моей вине, - этот голос, этот взгляд, эти губы. Их я видел во сне. Это он приходил и мучил меня.
И это к нему я потянулся, встав на носочки. Никогда не имел привычки себя обманывать. Мне нравился Слизерин, даже больше, чем нравился. Как собеседник, как товарищ, как советчик, как друг. Но, увы, не как любовник. Этого нам не дано. Руны пьют резерв, даже если у меня он большой, как у директора, все равно надолго не хватит.
Губы саднили, Салазар терзал их, словно только с кровью мог поверить, что я здесь, рядом, живой и здоровый. Его язык сплетался с моим, вылизывал рот, жадно, властно, и я мог только изгибаться, прижимаясь к крепкому телу, вплетая пальцы в длинные волосы. И отвечать, отвечать, теряя собственное дыхание, слушая стук сердца в ушах и громкое дыхание Салазара, его нетерпеливый стон. Длинные пальцы впивались в ребра, до боли, сжимали, и я сам себе казался маленьким.
Полностью поглощенным.
На пол я упал снова с мокрыми штанами. Проклятый пубертатный период. Ничего, значит, будем тренировать выдержку. Ведь будем?
Кандида еще отсутствовала на портрете, а потому Слизерин облизнул губы. Взгляд его стал привычно хищным.
– Ты первый, кому я открыл тайну этих рун.
Чем не признание?
Зато теперь у меня появится больше свободного времени для манги.
И для того, чтобы подумать, кому же потребовалось загонять меня на Турнир.