Четкие линии
Шрифт:
Стол чемпионов находился на небольшом возвышении, сиял чистыми тарелками, магическими огоньками. Каким-то невообразимым образом оказался возле директора. Не самое желанное соседство, лишь бы не нотации, лишь бы не нотации.
– Гарри, мальчик мой, ты пригласил на бал мисс Паркинсон, - Дамблдор улыбнулся.
– Хороший выбор, но почему ты не позвал кого-нибудь со своего факультета? Или из Гриффиндора?
Ну я же ем! Нельзя так портить аппетит!
– Потому что Панси - идеальный вариант, - улыбнулся в ответ как можно искреннее. Был бы девчонкой, захлопал бы ресничками.
– Она умна, начитанна, с ней не скучно провести вечер, не только в танцах, но и просто поговорить
– Не говоря уже о том, что безусловно привлекательна.
Директор выглядел слегка смущенным, но справился с собой, откашлялся.
– Просто я слышал от профессора Макгонагалл, что Джинни Уизли очень хотела пригласить тебя, буквально мечтала об этом. Ты ни с кем не встречаешься, я прав, Гарри?
– пришлось кивнуть.
– Вот я и подумал, что ты мог бы дать девочке шанс. Подарить, так сказать, сказку на праздник.
Угу, и получить после полуночи хрустальной туфелькой в лоб.
– Благодарю за совет, директор, однако боюсь, я вынужден был бы отказать Джинни. Она отличный товарищ, но с младшими девчонками не интересно. Они такие скучные!
– разыгрываем карту всех мальчишек. Не станет же директор просвещать меня, что еще можно делать с девочками в неполные пятнадцать лет.
Или станет? Фух, обошлось!
Панси вытащила меня из-за стола, стоило заиграть мелодии.
– Он странный, - категорично произнесла она.
– Более странный, чем обычно, - поправилась.
Говорила без выражения и артикуляции, слегка улыбалась, как будто обсуждала платья окружающих ее девушек.
– Ему что-то от тебя нужно.
– Спасибо, Панси, - на этот раз искренне.
– Не переживай, все в порядке. Просто… может, он вспомнил моих родителей? Я темненький, на отца похож, а Джинни рыжая, как моя мама.
Рядом провальсировала под завистливые вздохи окружающих Бобренок в объятиях Крама. Северный… нет, не король, но на принца, воителя потянет.
– Грейнджер сегодня блистает, - перевела тему Панси. И выгнула лукаво бровь.
– Любопытно, как отреагирует ее… возлюбленный на столь яркое проявление… интереса.
О, бальзам на душу художника. Манга завоевала признание и в подземельях Слизерина. Теперь мне есть чем сразить наповал один вредный портрет.
Вечер был хорош. Танцы, угощения, отличная музыка, атмосфера добра и тепла, никто не соревновался, на время все позабыли о Турнире. И просто веселились, не делая различий между школами. Преподаватели что-то обсуждали в стороне, мрачно темнел рядом с веселящимся Флитвиком Снейп, Макгонагалл присматривала за своим львятником. Невилл неловко, но искренне обнимал вельву-Луну, а та смотрела на него неземным взглядом и улыбалась нежно. Красивая пара, безусловно.
Пришлось отдать Панси одному слизеринцу для танца. Несмотря на то, что она моя партнерша, не могу полностью занять ее на весь вечер. Некрасиво, не по правилам, если только мы не помолвлены или не встречаемся, чего точно нет. Что мне особенно понравилось, девушка это понимала, поэтому не роптала, не сопротивлялась. Да и ее престиж вырос после интереса со стороны чемпиона, так что Панси не в накладе.
А мне вдруг захотелось на воздух. Несмотря на чары, атмосфера в зале становилась все жарче, горячее, уже выскочила на сцену молодежная группа, и про чинное благолепие бальных танцев было забыто напрочь. Такие развлечения никогда меня не привлекали, я лучше нарисовал бы что-нибудь, но чего нет, того нет.
По дорожкам прогуливались парочки, из кустов доносились шорохи, невнятные смешки, перемежаемые поцелуями. Так, все с вами ясно, господа студенты.
Тропинка привела меня в укромный уголок парка, заслоненный ото всех раскидистыми, колючими кустами специально заколдованного шиповника. Его ветви расступились, и взору предстала залитая лунным сиянием, смешанным с отголосками магических огней зала, поляна.
Ой-ой-ой, они это что, серьезно?!
Прямо посреди полянки стояли, обнимаясь, Ласка и Дракон. Они… они целовались! Неумело, то и дело сталкиваясь зубами, размыкая губы, но снова соединяясь. И энтузиазм искупал неопытность, компенсировал старательностью.
Так моя манга….
Пробивало на довольное, счастливое хихиканье. Пришлось срочно делать ноги, оставляя ребят. Вмешиваться в столь интимный момент…. Это же прямая дорога в Мунго от какого-нибудь фамильного проклятия Малфоев.
Нет уж, пожалуй, лучше вернуться в зал, потанцевать еще с Панси. Подумать, как будет разворачиваться сюжет.
И порадоваться, что Рита Скитер этого не видела.
========== 24 ==========
Трам-тарам-там. Там-тарарам. Там-там-там-там.
Утро проходило в ритме танго. Несмотря на усталость, оставшуюся от бала, настроение парило на высоте, радость била ключом. Хорошо, что не по голове.
Мне удалось сделать правильные зарисовки сразу половины главы, правда, пришлось многое переправлять, переделывать. Пусть я и рассказывал об отношениях Ласки и Дракона, делать достоянием общественности то, что их пара на самом деле существует, не собирался. Это может только рассорить парней или настроить их против манги. Но не может же бал обойтись без поцелуя! Поэтому ребят я отправил не в дальние кусты, где они хоронились на самом деле, а в тень балкона, рядом с какой-то статуей. Где Драко нежно обнимал своего партнера, укрывал его мантией и прятал от целого мира, расплачиваясь за вечер, во время которого он вынужден был столько ревновать. К Лаванде, к Гермионе, к остальным девушкам.
Но истинными звездами данного номера стали Мышка и Бобренок. Вот ведь прицепились прозвища, даже в мыслях теперь их так называю. Поэтому приходится на занятиях пялиться в котел и стараться не думать о том, что бы я хотел нарисовать и в каких позициях.
Его ревность, ее триумф. Бобренок неискушенная девушка, которая, несмотря на всю свою сообразительность, еще очень наивна. Она не замечала, какими взглядами провожали ее парни, как прекрасно струилось ее платье, подчеркивая стройную фигуру, как спускались на плечи кудрявые от природы локоны, забранные в высокую прическу. Перед собой она видела только одного-единственного. И не понимала, почему он мрачнеет с каждой минутой, почему не смотрит ей в глаза. Почему накричал на нее, когда она подошла к нему в саду, чтобы пригласить на танец? И почему не дал убежать ей, чтобы выплакаться где-нибудь в тенечке, вдали от всех. Прижал к себе, запахнув мантию за ее спиной, уткнулся носом в волосы.
– Вы сведете меня с ума, мисс Грейнджер, - хриплый, измученный голос.
А затем был танец, изысканный и в то же время простой. Они кружились на прогалине в два метра, окруженной со всех сторон кустами. И мантия профессора завивалась вокруг, словно тьма, словно крылья. И Гермиона парила, счастливая, кусающая губы, чтобы сдержать неуместную, как ей казалось улыбку.
После танца он поклонился и ушел, оставив девушку сидящей на мраморной скамье. Гермиона схватилась за голову и рассмеялась. От радости. От неподдельной, искренней радости. Ведь она уже не надеялась на взаимность. И пусть профессор будет все отрицать, она-то знает!