Четверка сравнивает счет

Иванович Джанет

— Черт. А я-то боялась, что он может расстроиться из-за парика, который я позаимствовала.

— Не-а. Сегодня утром он весь из себя мистер Конгениальность. Сказал, что ты можешь брать парик, когда захочешь.

— Что за парень.

— Ага, и делает потрясные вафли. У меня репетиция в центре Гамильтон. Я могу по пути заскочить к тебе и отдать ключ.

Я налила кофейной гущи и позвонила Кунцу.

— Она была здесь, — пожаловался он. — Прошлой ночью эта сука шпионила за мной. Я был на телефоне, слышу, снаружи говорят, тогда я побежал посмотреть, а она

улизнула. Их было двое. Максин и еще кто-то. Наверно, одна из ее чокнутых подружек.

— Ты уверен, что это Максин?

— А кто же это еще мог быть?

Я, вот кто, ты, тупое ничтожество.

— Мы раскусили сладкую шифровку. Следующий ключ ожидается в коробке с большой красной буквой Х. У тебя на газоне никакая подобная коробка не валяется?

— Нет. Смотрю сейчас из окна и не вижу никакой коробки.

— Как насчет задней стороны дома?

— Глупо все это. Ключи, коробки и… Черт, я нашел коробку. На заднем крыльце. Что мне делать?

— Открыть коробку.

— Ни за что. Я не стану открывать коробку. Там может быть бомба.

— Нет там бомбы.

— Откуда тебе знать?

— Это не в стиле Максин.

— Позволь кое-что рассказать тебе о Максин. У Максин нет стиля. Она просто чокнутая. Если ты так доверяешь этой коробке, тогда приходи и открывай сама.

— Прекрасно. Приду и открою. Просто оставь ее там, где лежит, а я приеду, как только смогу.

Я допила кофе и оставила Рексу немного сухих завтраков на обед.

— План на день, — сообщила я Рексу. — Подождать Салли с запиской. Потом поеду к Кунцу и открою коробку. Затем проведу остаток дня в Пойн-Плезант, выискивая Максин. Чем не план?

Рекс выскочил из банки из-под супа, напихал за щеки завтраки и юркнул обратно в банку. С Рекса и этого хватит.

Я дискутировала сама с собой, не вызовет ли вторая чашка кофе сердцебиение, когда в дверь кто-то постучал. Я отозвалась на стук и уставилась на доставщика из цветочного магазина, почти скрытого огромным букетом.

— Стефани Плам?

— Да!

— Для вас.

Ух ты. Цветы. Люблю, когда мне дарят цветы. Я забрала букет и отступила на шаг. А доставщик цветов зашел за мной в квартиру и наставил на меня пистолет. Это была Максин.

— Тэкс, тэкс, тэкс, — зацокала она языком. — Как мы падки до старой фигни с «доставкой цветочков». Тебя что, с корабля, вернувшегося из круиза, встречают?

— Я знала, что это ты. Просто захотела с тобой поболтать, поэтому впустила.

— Ага, как же.

Она закрыла дверь и огляделась.

— Положи цветы на стойку и стань лицом к холодильнику, руки на дверцу.

Я сделала, как она сказала, и паршивка приковала меня наручниками к двери холодильника.

— Сейчас мы побеседуем, — произнесла она. — Предлагаю сделку. Прекрати быть занозой в заднице, и я тебя не укокошу.

— Ты и в самом деле застрелила бы меня?

— Запросто.

— Я так не думаю.

— Мисс Всезнайка.

— Зачем все эти шифровки?

— Те ключи для ничтожества. Я захотела заставить его попрыгать, как он меня вынуждал. Но тебе же понадобилось вмешаться,

и теперь ты делаешь всю грязную работу, предназначенную для него. И что такого находят женщины в этом парне? Как ему это удается?

— Ну, не могу ручаться за всех, но лично я делаю это за деньги.

— Я такая дура, — поделилась она. — Я-то делала это задаром.

— Кое-что еще происходит, — напомнила я ей. — Что-то серьезное. Ты в курсе, что твою квартиру перевернули вверх дном? А насчет Марджин и своей матери знаешь?

— Я не хочу сейчас в это ввязываться. Тут я ничего сейчас не могу поделать. Но скажу тебе одну вещь. Я собираюсь выжать все, что смогу, из этого сукина сына Эдди Кунца. Он заплатит за все свои делишки.

— Ты имеешь в виду типа оскальпирования твоей матушки?

— Я имею ввиду, за то, что он разбил мне нос. И за все те разы, когда напивался вдрызг и колошматил меня. За все его измены. За все разы, когда забирал мою зарплату. И за ложь, что женится на мне. Вот за все это он и заплатит.

— Он сказал, что ты забрала какие-то любовные письма, принадлежащие ему.

Максин откинула назад голову и залилась смехом. Это был самый настоящий хохот, столь заразительный, что я бы сама засмеялась, не будь я прикована к холодильнику.

— Это он тебе сам сказал? Черт возьми, вот здорово. Эдди Кунц, пишущий любовные письма. А еще у тебя в личном пользовании Бруклинский мост.

— Послушай, я просто стараюсь делать свою работу.

— Ага, а я пытаюсь выжить. Вот мой тебе совет. Забудь о своих попытках отыскать меня, потому что этого никогда не случится. Я тут слоняюсь только с целью посмеяться над одним ничтожеством, а потом исчезаю. Как только сниму Кунца с крючка, я уеду.

— А у тебя есть деньги организовать свое исчезновение?

— Больше, чем у черта в ступе. Сейчас я скажу тебе кое-что о коробке. Она заполнена собачьим дерьмом. Я провела целый день в парке, набивая пластиковый пакет. Хочу, чтобы этот мерзавец сунул свою лапу в это дерьмо. И поверь мне, он так сильно желает меня отыскать, что пойдет на это. Поэтому отступись и прекрати ему помогать.

Я почувствовала, как мою нижнюю губу выворачивает наизнанку. Собачье дерьмо. Бе-е-е.

— Вот все, что я собиралась тебе сказать, — закончила Максин. — Поищи кого-нибудь еще и перестань помогать ничтожеству.

— Это ты написала на моей двери?

Она повернулась и собралась уходить.

— Нет, но очень крутая надпись.

— Ты собираешься оставить ключ от наручников?

Она посмотрела на меня, подмигнула и умчалась прочь, закрыв за собой дверь.

Проклятье!

— Я не единственная, кто охотится за тобой! — завопила я. — Остерегайся этой суки Джойс Барнхард!

Вот дерьмо. Она уже исчезла. Я подергала наручники, но они оказались весьма прочными. В пределах досягаемости не было ни ножей, ни другой полезной кухонной утвари. Телефон был слишком далеко. Я могла кричать хоть до Судного дня, мистер Уолески, чья квартира находилась напротив моей, из-за телевизора все равно не услышит. Думай, Стефани. Думай!