Четверка в четверти

Ремез Оскар Яковлевич

Но тут у Ягодкина вдруг обнаружились сильные сомнения. Он вспомнил совершенно ясно, как встал, поплескался в ванной, оделся, как мама дала ему шестнадцать копеек и пустую бутылку и как он вышел из подъезда…

Тут мимо Пети пробежали Галя Кудрявцева с летной сумкой через плечо и Оля Замошина с авоськой в руках.

Петя крикнул:

— Оля! Здесь есть про Пенкина статья!

— В газете? — спокойно спросила Оля.

— Да…

— Наконец-то поместили, — сказала Оля и скрылась в магазине.

Теперь

Петя снова понял, что все это ему снится, и поэтому уже совсем не удивился, когда Оля, выйдя из магазина с полной авоськой, на ходу бросила Гале:

— Очень полезно, что такая статья появилась!

И спросила:

— Где тут написано?

Оля подошла к газете и начала читать. И Галя — тоже. Оля читала и читала, и перечитывала, ничего не говоря, потом обернулась и сказала Гале Кудрявцевой и Пете Ягодкину:

— Бежим к Корягину.

И они побежали.

Сновидения кончились.

По дороге Оля подбежала к киоску «Союзпечати» и попросила сегодняшний номер газеты «Пионерский галстук». Но газеты уже не было в продаже, потому что, сказал молодой газетчик, какой-то остроносый молодой человек в очках еще час назад скупил все номера.

Корягин собирался на лыжную вылазку, но Оля потребовала, чтобы он бежал читать газету.

Все вчетвером они добежали до угла, и Корягин прочел статью.

— Да-а, история, — сказал он. — Как же это могло произойти?

— Это произошло потому, — отчеканила Оля, — что его не исключили из школы на прошлой неделе. Я предупреждала. Теперь началось вранье во всесоюзном масштабе.

— А это хорошо: доска зеленая, — вдруг произнес молчавший все это время Петя Ягодкин.

Но Оля так шуганула его, что он живо направился за молоком.

Корягин, Оля и Галя Кудрявцева принялись спорить.

Они спорили долго.

Ягодкин успел сдать пустую бутылку, прочесть объявление про кефир, выбить чек и получить молоко. Петя Ягодкин успел выйти на улицу и прочесть объявление, что в связи с отъездом продается хороший дубовый стол и шкаф в приличном состоянии.

А Корягин, Оля и Галя Кудрявцева все еще спорили.

Наконец, они заметили Ягодкина.

— Пряник! — сказала Кудрявцева. — Надо собрать все звено по цепочке. Я всех обзвоню, у кого есть телефон, а ты обегай всех, у кого нет телефона.

— Он не обегает, — сказала Оля.

— Почему это я не обегаю? — обиделся Ягодкин. — Обязательно обегаю.

—

Да он обчитается по дороге! — сказала Оля.

— Ягодкин! Собери звено по цепочке! — приказала звеньевая Кудрявцева.

— Есть собрать звено по цепочке, — вытянулся Ягодкин и отсалютовал свободной от молока рукой. — А куда их собрать?

— Мы соберемся в парке Калинина. У старого дуба. Ровно в час, — сказала Галя.

— Есть ровно в час, у старого дуба, — повторил Ягодкин и побежал.

И Галя побежала — звонить по телефону.

— Теперь идем к Пенкину! — сказала Оля Корягину.

И они зашагали по улице.

Глава девятая. Побег

Илья Дмитриевич Пенкин и в воскресенье не отдыхал.

Держа в одной руке стопку белых карточек, перевязанных веревочкой, в другой — завтрак, перевязанный ниточкой, он отправлялся в библиотеку.

Там он работал над диссертацией. Тема, которой вот уже целый год занимался Илья Дмитриевич, представляла исключительный интерес для науки. Диссертация была посвящена вопросам воспитания школьника в семье. Поэтому-то Илья Дмитриевич работал не покладая рук и в воскресенья.

Вот и сегодня рано проснувшийся Гена услышал голоса в коридоре — мама-Пенкина провожала Пенкина-папу.

— Только не переутомляйся, Илья, — говорил мамин голос. — Ты совершенно не щадишь себя!

— Не тревожься. Соня, — отвечал голос Пенкина-папы. — Я превосходно себя чувствую. Мне удалось раскопать уникальные материалы из архива великого Песталоцци!

— А где ты будешь сегодня обедать? — волновался мамин голос.

— Я извлеку из шкатулки, с твоего разрешения, — отвечал папин голос, — два рубля и отлично пообедаю в библиотеке. Там есть диетический зал на втором этаже. Открываются такие горизонты — ты не представляешь себе! Надо работать и работать. Как далеко за эти годы шагнула педагогическая мысль! Совершенно не вижу Геннадия. Поцелуй его, пожалуйста. Как его школьные успехи?

— Все в порядке! Не волнуйся!

Звякнул замок, заскрипела, а потом скрипнула дверь, и голоса стали спускаться по лестнице.

Гена хотел было снова заснуть, но это оказалось не так просто.

А заснуть очень стоило! Во сне было море в мелких жмуринках солнца и парусники перегоняли друг друга. На одном из них стоял Гена в белом морском кителе с подзорной трубой в руках и разглядывал далекий берег. Гена любил дальние моря и далекие страны, которые он никогда не видел, но о которых много читал. Дальние моря были в книгах, в альбоме с марками и во сне, а на самом деле был дневник с замечанием и двойкой. Дневник находился пока у Кудрявцевой, но завтра, самое позднее послезавтра мама увидит дневник и тогда…