Четверка
Шрифт:
Пока Лечила смывал очередной слой грязи, Видян рассказывал все, что мог припомнить о Пятиозерье. Небольшой юго-западный анклав между Светлоречьем и Подгорьем насчитывал всего пять городов и десятка два деревень. Столица называлась Липень. К югу от горной гряды озерный край имел небольшой общий участок границы с Огненной пустыней Саламандра. Хозяин Пятиозерья, добрый волшебник Бонван, был известен как могучий маг - универсал, целитель и боевик, вот почему богатый край никто так и не сумел захватить, хотя многие пытались.
Внес Ярополк ясность и в вопрос с исцелением: два раза в год владыка Пятиозерья имел обыкновение
После помывки ребята оделись в свое, а грязную Сашкину одежду забрала постирать недовольная тетка Дарья, отдав ему взамен огромные холщовые штаны и рубаху покойного мужа, в которых мальчишка безнадежно тонул. Штанины пришлось подвернуть чуть ли не наполовину, подвязав порты по поясу остатками Витькиной рубахи. А огромную вышитую сорочку Лечила, подержав в руках, сразу отложил в сторону.
– Обмотаться в нее, что ли?
– он с сомнением посмотрел на свой тощий торс. Выглядело исхудалое тело страшновато, как в старом историческом фильме про узников Бухенвальда.
– Зато теперь запросто могу отыгрывать зомби.
– Скорее, скелета, - Витька с тяжелым вздохом стянул с плеча рюкзачок со сменкой и вытащил оттуда старую синюю олимпийку, в которой ходил на тренировки. - Держи. Иначе больные от ужаса разбегутся, а нас сразу отправят дробить камень.
Ветровка оказалась коротковатой, но не тесной. Ворча на переборчивость грязных разбойников, Дарья забрала свою рубаху и повела мальчишек в дом.
И тут Сашка ей все простил. На столе стояло огромное глиняное блюдо с пирогами, большая миска с картошкой, кувшин с молоком, и несколько кружек и тарелок.
На еду мальчишки набросились, даже не спросив позволения. Тарелки никому не понадобились - пироги расхватали руками и съели прямо на лету. Картошку ел ложкой только Видян, поэтому ему и досталось всего две штуки. Молоко разозленный боярич честно разлил поровну по кружкам, которые также мгновенно опустели.
– Это где ж вы так оголодали?
– покачала головой Дарья.
Сочувствие не помешало ей отправить свободных мальчишек полоть в огороде какую-то траву, а Сашка устроился на лежанке в отведенной ему комнатке с маленьким окошком дожидаться больных, которых в селении обнаружилось аж три штуки.
Первой в комнату лекаря вошла карлица. В девчонке было около метра роста. Верхняя часть казалась почти нормальной, быть может, даже крупноватой, разве что руки были немного коротки, а вот ноги так и остались недоразвитыми. Пациентка была откровенно страшненькой. Слишком большая голова, круглое, лепешкой, лицо, непропорционально крупный нос, очень широкий лоб, низкие, нависшие над глазами брови, тонкие губы. Волосы, правда, были неплохие, густые и жесткие, но коротко обрезанные.
Небольшие голубенькие глазки светились умом и какой-то вселенской безнадегой. В них не было даже тени хоть какой-то веры в способности целителя. Хороши были только зубы - белые, ровные, здоровые. Сашка сразу обратил на них внимание, когда карлица присела на табуретку напротив его лежанки и заговорила.
– Поглумиться над тобой
– Меня сам Бонван исцелить не сумел. А уж тятька так ему кланялся, так просил. А значит, никто мне поможет проклятие это снять.
– Проклятие, говоришь? А зовут-то тебя как?
– Сашке вдруг вспомнился старый детский хирург, Иван Степанович, который лечил его в зеленом детстве (четыре года назад), когда он неудачно упал и сильно повредил руку.
Старик никогда не спешил, хотя к нему вечно выстраивались огромные очереди - врачом он считался очень хорошим. Врач задавал множество совершенно ненужных вопросов, и слушал так внимательно, как будто его и правда интересовало, есть ли у пациента кошка, нравится ли ему читать, и почему он не любит играть в футбол, а предпочитает компьютерные игрушки. Когда Сашка закончил рассказ о любимой игре, все процедуры были уже закончены, уколы сделаны и повязки наложены. И домой он ушел, горько жалея, что не может еще немного поговорить с таким добрым и понимающим доктором.
И сейчас перед ним была пациентка, которой невозможно было помочь просто направленным исцелением. Здесь нужен был подход Ивана Степановича. Совсем как в компьютерной игре - для того, чтобы лечение помогло, больного нужно было узнать лучше, посочувствовать ему, полюбить. Представить желаемый образ, и только потом сказать "Исцелись!"
Часов пять работы, и вся мана уйдет, - понял Сашка.
– И это в лучшем случае. В худшем, придется долечивать завтра. А если и остальные больные такие же, то на неделю он здесь точно застрял.
– Так как, говоришь, тебя зовут?
– повторил он вопрос, взяв девчонку за руку.
– Нюшкой назвали, но все зовут Неладою, - подозрительно глядя на Сашкину руку, ответила карлица.
– И лет тебе?
– Недавно тринадцать минуло.
Настороженность пациентки мешала сфокусироваться, и парень снова попытался ее отвлечь.
– А Нюшка, это какое такое полное имя?
– поинтересовался он, активируя слабенькую ауру исцеления.
– Да кто ж меня полным именем назовет?
– искренне удивилась девочка.
– Я и сама-то неполная. Тятька так вообще никак не зовет, - пооткровенничала она.
– И за руку даже не берет, - она осторожно высвободила ладонь из руки целителя.
– Понятно. Не любит тятька, значит, - случай был явно запущенный, но испытанная врачебная уловка Ивана Степановича все же сработала: пациентка отвлеклась.
– Отчего ж не любит?
– возмутилась девчонка, забыв про неподобающее, по деревенским меркам, поведение лекаря.
– Он себя просто виноватым считает, проклятие на нем лежит. Беглый он, как и ты.
И Нюшка заговорила взахлеб, рассказывая о том, что тятька, кузнец милостью богов, в юности бежал из Светлоречья от крестьянской доли. Но от проклятья не ушел - двое братишек ее на свет появились мертвыми, а сама она уродилась карлицей, да так и осталась одна у родителей - больше рисковать они не стали. А она всеми силами старается мамке помочь, но может немногое. И обидно ей от того, что мальчишки злые дразнят. Только Родимка не дразнит и защищает, но тоже не смотрит. А девчонки, хоть слов плохих не говорят, но косятся недобро и норовят отойти и отсесть подале.