Четверо с базарной площади
Шрифт:
Фат ковырнул ножиком грязную плесень на стыке двух плит, и с первой попытки ножик легко вошел в стену почти на сантиметр… Плиты не были скреплены между собой раствором. Они держались силой собственной тяжести.
— Железку какую-нибудь! — распорядился Фат.
Толячий отыскал среди железного лома кусок неширокой стальной полосы.
Фат стал протискивать его в каждую щель. Но в большинстве своем плиты были словно притерты друг к другу. Чтобы хоть легонько зацепиться полоской, иногда
Когда это удавалось, Фат с помощью своего рычага пытался расшевелить камень. Если он не двигался в сторону котельной — втроем налегали на него, чтобы сдвинуть внутрь.
Но все попытки были напрасными.
И уже казалось, что Генкина идея не подтвердится, когда дрогнула под рычагом Фата самая нижняя, предпоследняя от угла плита. Дрогнула так слабо, что если бы друзья не ждали этого — ни за что бы не заметили.
Фат поправил рычаг и навалился еще раз. Потом еще и еще… Потом зашел с другой стороны.
— А может, туда его проще? — спросил Толячий.
— Может… А как закроешь потом? — невозмутимо ответил Фат.
А Слива подумал у своего окна, что даже отличники не всегда соображают сразу.
Плита медленно, нехотя, но выдвигалась от попытки к попытке…
Когда за края ее стало можно уцепиться ногтями — отозвали от окна Сливу…
Вчетвером выдвинули и развернули плиту уже без труда. Квадратная, сантиметров шестьдесят на шестьдесят, плита оказалась толщиной около тридцати сантиметров.
— А все равно проще было сначала туда ее задвинуть, потом выдвинуть, — шепотом сказал Толячий.
— Тише… — предупредил Генка.
— А вдруг не выдвинулась бы, тогда что? — отпарировал Слива.
Генка показал ему головой, чтобы шел на свой пост, к окошку, и на всякий случай прикрыл огонек свечи.
Фат хотел нырнуть в темноту первым. Генка показал ему на свечу в своей руке, сам опустился на четвереньки и с трудом, изогнувшись, протиснулся в черное отверстие…
Толячий и Фат последовали за ним.
Тяжелый потолок навис над их головами. Здесь он был на метр с лишним ниже или толще, чем в котельной.
Они оказались в узенькой секции подвала, ничем не примечательного, кроме удушливого запаха гнилья и крыс. Противные животные эти шарахнулись в стороны от ног и забегали вдоль стен, будто потеряв свои норы.
Ни крысы, ни потолок пока не интересовали Генку и Фата.
Согнувшись в три погибели, Генка, не задумываясь, шагнул дальше, так как против него чернел неширокий проем в другую секцию подвала.
Фат походя ковырнул ножом стенку рядом с проемом и убедился, что она капитальная, из кирпича.
Огляделись и разом бросились к стене, за которой начинались владения Толстого: длинная кирпичная
Генка выпрямился в трубе, посветил над головой. Выход на поверхность прикрывали гнилые доски.
Фат показал на толстые серые пенечки по верхнему срезу трубы. Генка кивнул. Это были остатки когда-то существовавшей здесь решетки.
— Глядите-ка! — испуганным шепотом воскликнул Толячий.
Фат ударил себя ладонью по губам: «Тихо!»
Толячий держал в руке цепь, один конец которой был намертво заделан в стену, а другой раздваивался и заканчивался толстыми кольцами. Наручники…
Генка нагнулся и поднял с земли еще одну пару таких же колец на цепи, вделанной в стену у самого пола.
Человека приковывали за руки и за ноги. Полшага в одну сторону, полшага в другую — это все, что он мог…
У противоположного узкого простенка нашли точно такое же приспособление.
Лицом или спинами друг к другу погибали узники?
Фат показал рукой на выход: пора, мол, уходить.
Проверили, не оставили ль за собой следов. Следов не было.
Выбрались в котельную сосредоточенные и немножко подавленные.
Толячий был прав: плиту можно выдвинуть и в обратную сторону.
У окна по-прежнему ребят ждал Слива.
Генка на ходу рассказал ему о подвале. Тихо, не скрипнув ни одной ступенькой, пробрались на лестничную площадку Генкиного этажа и по очереди выглянули через амбразуру в сад.
Вдоль монастырской стены был сделан невысокий завал из обломков кирпича и бетона. Где-то под этим завалом находился выход кирпичной трубы…
Осторожно спустились по лестнице, вышли за ворота и наконец распрощались.
История гибели полковника прояснялась. Теперь стало понятно, зачем понадобилась комедия с Корявым. Чтобы пробраться от базарных ворот до калитки полковника, надо было пройти мимо сотен людей. А от Генкиной калитки до калитки полковника — двадцать шагов. И если где-то у ворот жутко кричит женщина, и если толпа инстинктивно подалась на этот крик — некто прошел двадцать шагов до убийства, не замеченный ни одним человеком…
И вовсе не обязательно было говорить через дверь полковнику: «Это я, Генка…» Или: «Это я, Слива…»
Чтобы все произошло быстро, Толстый мог назвать себя: полковник знал соседей. Но Толстый был не один. Вместе с ним через котельную шел Гвардеец…
Пост самоликвидируется
Фат едва не заночевал в городке строителей. Он колесил переулками из конца в конец, не ведая о времени, и опоздал на автобус. Хорошо, удалось добраться попутным грузовиком. Поездка эта ничего не дала.