Четверо со «Сринагара»

Пратер Ричард Скотт

— Приятель, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно приветливее. — В течение каких-нибудь пяти секунд я могу переломать тебе все твои верхние и нижние конечности, так что, кроме тебя самого, у тебя ничего не останется. Поэтому закрой плевательницу и успокойся.

Я заставил его еще немного наклониться вперед, и он замолчал.

Я продержал его в таком положении достаточно долго, чтобы он запомнил все как следует, затем отпустил его и выпрямился. С минуту его рука висела в воздухе в том же положении, как он ее оставил, потом он медленно перевел ее

на грудь и прижал к себе правой рукой. Тяжело дыша, он поднялся с колен и злобно взглянул мне в лицо.

— О'кей, Скотт, — сказал он, — о'кей…

Он проглотил комок, застрявший у него в горле.

— Запомни, ты сам захотел этого, Скотт. — Он прерывисто вздохнул, словно боль и ненависть мешали ему дышать, и добавил: — И ты это получишь!

Глава 3

Парень с ястребиным лицом повернулся и отправился прочь, прижимая к груди свою левую руку. Некоторое время я смотрел, как он шел, теряясь в догадках, что бы это все значило. Затем я наклонился и подобрал с палубы два клочка материи, которые привели его в такую ярость. Он уронил их в самом начале операции по перегибанию локтя в обратную сторону. Выпрямившись, я собрался было уже продолжить свой путь на нос, когда легкий шум за моей спиной заставил меня резко повернуться и остолбенеть от неожиданности.

Передо мной стояла девушка в белом платье. Я совсем забыл о том, что видел, как она сошла с площадки для танцев в этот полутемный проход. Она должна была стоять совсем недалеко во время моих атлетических упражнений с «ястребиным лицом».

— Здравствуйте, мистер Скотт, — проговорила она. — Я — Эллен Эмерсон.

Это был тот же поразительно приятный голос, который я слышал по телефону. Но теперь, не искаженный никакими механическими и электрическими помехами, мягко слетающий с ее губ, он был похож на нежную ласку, ленивый шепот неги между двумя поцелуями, голос, созданный для полуночи, коктейлей и тихой музыки.

— Вы можете мне поверить, — сказал я, — но я все время надеялся, что вы — это вы. Хелло!

— Хелло!

— Но мои надежды уже начали таять. Когда вы подошли ко мне раньше, я решил, что вы — хозяйка «Сринагара» или нечто в этом роде.

Она улыбнулась. Но еще до улыбки я заметил, что уголки ее плавно очерченного рта слегка приподнимались кверху, прячась в мягких ямочках на нежных щеках, словно ее алые губки всегда были готовы к улыбке. Здесь было достаточно света, чтобы, стоя так близко от нее, я мог видеть отчетливо ее лицо, полураскрытые губы, слегка выступающие скулы и темные глаза. Особенно глаза. Они были большие и тенистые, глубокие и темные, как глаза дочерей Индостана, глянцевитые и горящие теплым внутренним светом, словно подсвеченные изнутри. Я снова подумал об огне, закованном в лед, но теперь, когда я был так близко от нее, слой льда показался мне очень тонким.

— Тем не менее, я счастлив, что вы вместо этого оказались моей клиенткой, — сказал я. — Или это уже не так?

— Нет, почему же, конечно! Во всяком случае, я не теряю надежды на то, что вы поможете мне разобраться в том, что меня интересует. — Она сделала

паузу. — Этот человек, ну, тот, которого вы только что… успокоили, он знает, кто вы, да?

— Но это знает и множество других людей. И у него нет никаких оснований, чтобы заподозрить какую-нибудь Связь между нами. К тому же, я надеюсь, что он надлежащим образом утихомирен.

— Должно быть! Это было сделано мастерски, мистер Скотт!

— Шелл!

— Ладно, Шелл. Это было зрелище совсем не для женских глаз… но в силу особых обстоятельств, Шелл, я очень рада, что увидела вас в действии, — она улыбнулась. — Вы в самом деле вызываете к себе доверие!

Я просиял. Эта крошка была поистине очаровательна! Не просто хорошенькая, а по-настоящему женственная в полном и настоящем смысле этого слова!

— Я увидела вас еще раньше, конечно, — продолжала она. — Вас вообще просто невозможно не заметить, Шелл…

Я просиял снова. Но потом подумал: «хорошо ли это?»

— Тут вокруг меня крутился один тип, и я опасаюсь, что он следит за мной. Когда он ушел, я воспользовалась этим, чтобы встретиться с вами. А тут этот… этот ужасный субъект… — Она подняла на меня глаза. — Почему ему хотелось, чтобы вы ушли?

— Не знаю, я думаю, что, может быть, вы смогли бы объяснить мне это.

Она покачала головой.

— Я не имею ни малейшего понятия, кто он такой.

— Мисс Эмерсон…

— Эллен.

— Эллен, было бы неплохо, если бы вы в общих чертах описали мне суть дела. В чем должна заключаться моя помощь?

— Я очень беспокоюсь о Крейге, о Крейге Велдене. Он мой брат.

Это меня озадачило. У братьев и сестер обычно одинаковые фамилии, если, конечно, сестра не замужем.

— Мисс Эмерсон… — сказал я. — Или мне следует называть вас миссис Эмерсон?

— Мисс. Крейг действительно мой брат, но только наполовину. Он значительно старше меня. У нас одна мать, но она разошлась с его отцом задолго до того, как вышла замуж за моего, и родилась я. Ясно?

— Вполне. И обнадеживающе.

Она снова улыбнулась, затем лицо ее сделалось печальным.

— Тем не менее, мы с ним всегда были хорошими друзьями, а теперь с ним происходит нечто ужасное. Я не знаю, что именно, но только он боится, что его убьют…

Я оставил это заявление немного повисеть в воздухе, а затем спросил:

— А откуда вам это известно?

— Он сказал мне. О, он не сказал мне этого прямо. Он не сказал «если его убьют», понимаете? Он боится, и его нервы в ужасном состоянии. И с каждым днем все хуже и хуже.

— И кого он подозревает в намерении его убить? И почему?

— Не знаю. Я… — она неожиданно умолкла, быстро повернулась к поручням и наклонилась над темной водой. Тут и я услыхал шаги, приближающиеся к нам по палубе. Какая-то парочка, покинув танцевальную площадку, уединилась за переборкой в начале коридора. Я не знаю, что они там делали, только девица все время громко хихикала.

— Нам не удастся продолжить наш разговор здесь, — тихо сказала Эллен. — Впрочем, я хотела всего лишь познакомиться с вами, так сказать, наглядно.

Помолчав, она взглянула на часы.