Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1
Шрифт:
– Не боишься?
– Боюсь. А смысл?
– Ну, да. Ты в этом плане безбашенный был.
– Это когда? – Удивился Михаил.
– Да был случай. – Напомнил товарищ. – Помнишь, в подворотне трое вышли? Ты ещё тогда ножом вожаку чуть нос не отхватил.
– Точно? У меня до сих пор провал в памяти. Ты тогда рассказывал, но я подумал, что ты прикалываешься.
– Было, было.
– А ножик тогда пропал. Жаль, хороший складенец был.
– Ты его сбросил. Стёр отпечатки и по дороге в канализацию кинул.
– Блин! Вот так живёшь-живёшь, и вдруг – узнаёшь такое о себе.
– Это
– Что-то горит. Давай быстрее!
***
Ирина ждала, когда уйдут мужчины. Не хотелось играть и притворяться: одного хочется, но нельзя, другого неохота, но жалко. Наконец, оба скрылись за стеной леса. Выждав, на всякий случай, ещё немного, девушка вышла во двор. Ольга стояла у ванны: вытащила край шкуры и рассматривала его, изгибая. Женщина оглянулась на звук шагов.
– О! Привет.
– Привет. Надо же. Ты как-то помягче стала. Здороваешься даже. А то с утра смотрела на меня волком.
– Так чего выскочила почти голышом?
– Извини, не имею привычки одеваться до умывания. Всю одежду намочишь. И как-то раньше тебя это не смущало.
– Так и ситуация была другая. Мой тормоз не успел бы с тобой изменить, как вы уехали бы. А теперь вы постоянно рядом.
– То есть, теперь ты будешь пресекать все такие случаи?
– Ай, не знаю...
Ольга окунула шкуру обратно и вытащила с другой стороны.
– Блин! Как узнать, что продубилось до конца? Сапегин сказал, что нужно проверять, чтобы потемнело на всю глубину. А как? Резать, что ли?
– А если передержать? Будет хуже?
– Да кто его знает! Ладно, пусть ещё полежат. Пойдём, дрова сложим. Мы уже начали, да твой моего увёл... Блин, ну, я сказанула! Как про гомиков.
Ольга ухмыльнулась.
– Так, Оля, – под крышей Ира вернулась к предыдущей теме. – Что там Ми...ша заикался о твоих ночных разговорах?
Девушка не знала, можно ли при Ольге называть её мужа «Мишей» и стопорилась на этом месте.
– Да ладно! Не бери в голову. Бери в рот... Щютка!
Ирина закашлялась:
– Ну, и шуточки у тебя.
– Лучше скажи: Андрей он как? Хорош в постели?
– Так-так-так! Уж не решила ли ты в отместку отбить у меня жениха?
– Почему отбить? Так... Поменяться. А всё же – как он?
– Ну-у-у... По крайней мере, он опытнее тех двух одногодков, что были до него. Ты признаешься или нет?
– Не-а! Сама ещё не решила. То есть, для племени лучше, чтобы получилось как можно больше детей. Причём, от разных пар. А у нас комбинаций всего две.
– Четыре, – поправила Ира.
– Как это?
– Считай: ты и Миша, я и Андрей, потом ты и Андрей. И... Я и Миша.
Последний вариант Ира назвала с улыбкой до ушей.
– Брррр! – Ольга помотала головой. – Не путай меня. Вот есть вариант – как сейчас. И второй вариант – когда поменяемся.
– «Когда»? Значит, уже решила? – Решила надавить Ирина.
– Ничего я не решила! Но стало любопытно. А любопытство, оно сгубило...
– Кого?
– Кошку! Ты что, не слышала пословицу?
– Нет. Как-то мимо ушей проскочило.
– Любопытство сгубило кошку. – Процитировала Ольга. – Точно не слышала?
– Мы росли в разных концах страны. Конечно, поговорки тоже разные.
– Ну, и ладно.
– Наверно...
За странным разговором закончили с дровами и вернулись в дом. Больше особых занятий не было. Разве что ужин приготовить, но это можно позднее. Обе, не сговариваясь, подошли к серванту в поисках досуга. За стеклом хранилось самое большое богатство всех времён и народов – книги. Хозяева, пока не перешли на электронику, загромоздили весь сервант в два слоя. Ещё на полках по всему дому стояло. Всего получалось томов четыреста, если не больше – не считая журналов, сваленных в подвале. Потом как-то охладели, часть книг раздали, оставив только справочники с учебниками и самых любимых авторов. Былое богатство похудело раза в два, но по нынешним временам – всё лучше, чем ничего.
Ира провела пальцем по корешкам: Пешков, Белянин, Звягинцев, Устименко, Никитин, Олди, Перумов, Головачёв, Стругацкие. И ещё десятки имён. Поразительное разнообразие направлений фантастики. Иностранные стоят отдельно: Желязны, Азимов, Спрэг де Камп, Урсула ле Гуин. Эти явно изданы или в советское время, или сразу после него – настолько старые. Девушка вытащила красный томик в потёртой матерчатой обложке. Число «24» и надпись «Библиотека современной фантастики» говорили, что где-то есть ещё куча томов. Но на полке стояла только одна такая книжка. На передней обложке информации прибавилось, но немного – внутри круга стояли имена: Альфред Бестер и Гарри Гаррисон. Занятно, что нет названий произведений, как обычно делают. Ирина перевернула корочку. В нос пахнуло сладким запахом старых книг. Через несколько листов нашла почти выцветший штамп.
– Из библиотек книжки тырите, значит. – Шутливо укорила она.
– Ты посмотри, какая именно библиотека.
Девушка присмотрелась к экслибрису.
– Ого! Это же наш город. Привет из прошлого?
– Потому Миша не стал её никуда сдавать. Да и смысла нет – высылать через полстраны. Книга оказалась в багаже случайно, приехала сюда, а потом уже поздно как-то дёргаться. И тогда, и сейчас бандероль стоила бы дороже самой книги.
– Почему же. Сейчас это, наверно, раритет.
– Всё равно библиотека не заплатила бы, а продавать коллекционерам он не захотел. Привет из прошлого, как ты правильно сказала.
Девушка уже не слушала – открыла первое произведение и плюхнулась на диван. Автора она знала, но «Неукротимую планету» не читала. Про второго же писателя, то есть – первого, указанного на обложке, даже не слышала. Оставила знакомство с Бестером и его «Человеком без лица» на потом.
Ольга же выбрать не могла. На память она не жаловалась и, в отличие от мужа, не могла по несколько раз перечитывать книги или пересматривать фильмы. Слишком хорошо помнила каждую деталь. Если только совсем старое взять, что читала ещё в школе. Урсулу, например. Или вообще женский роман, несколько штук которых завалялись случайно. Нет, там всё понятно и немного скучно. Лучше Ле Гуин. Простенькое издание времён перестройки – мягкая обложка, серая бумага. Что здесь? «Слово для леса и мира одно». Надо же, не читала. Ольга пристроилась рядом на диване, погружаясь в выдуманный мир планеты без морей, равнин и других видов ландшафта.