Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1

Селиванов Дмитрий

– Точно, вспомнил эпизод. И тоже не помню, какая книга. Картинку помню – чувак, привязанный к столбу. Значит, всё-таки про индейцев. А у Чингиза подобное, но про кожаные шапочки. Делали каких-то исполнительных дураков. Как же их...

– Блин! Вертится же на языке.

– Ага... Тогда пошли домой, что ли, – Михаил подошёл к спуску. – Пилу забираем? Или сюда, наверх затащим?

– А деревья на крыше ты чем пилить собрался.

– Блин! Что-то у меня со склерозом перебои.

***

Через час они уже резали секаторами ивовые

ветки и складывали на тележку. С добычей вернулись часов в пять. Ещё оставалось светлое время, и парни решили потренироваться в нелёгком навыке плетения. Чтобы не таскать по двору тяжёлую мокрую шкуру зубра, принесли стол к ванне. Теперь достаточно вытащить уголок шкуры и отрезать полоску ножом прямо на столе. Работать сели всем маленьким племенем. Женское население шкурило пруты, а мужчины в четыре руки пытались собрать ловушку. Это напомнило Михаилу, как они когда-то каждый год всей большой семьёй собирали искусственную ёлку. У Андрея тоже нашлось аналогичное воспоминание, только как они с отцом первый раз собирали велосипед. Ольга с ностальгией припомнила посиделки за готовкой пельменей. Даже у Ирины было что-то подобное – как она перебирала с папой движок в гараже.

Какой размер у настоящих вершей не знал ни тот, ни другой мужчина. Прикинули величину рыбы, которую ловила медведица, умножили на три – чтоб с запасом. Получили около двух метров. Пропорционально, по воспоминаниям из старой книжки, сделали диаметр основания – чуть больше полуметра.

Толстое кольцо-основа получилось замечательно. Просушили кожаное соединение на печи и попробовали на разрыв. Действительно, кожа так плотно обхватила ивовый прут, что даже начала продавливать сырую древесину.

– Эта ловушка на один раз, – сокрушённо сказал Михаил. – Надо сушить дерево перед тем, как делать.

Андрей возразил:

– А может, наоборот. Сырое дерево сдавится, получатся канавки. Каждая деталь плотно сядет на своё место.

– Может быть. Но тогда надо менять ремешки. Когда лоза высохнет, то конструкция расшатается.

– Значит, перетянем заново. А когда высохнет уже во второй раз – замазать все соединения смолой, чтобы кожа не размокла и не растянулась обратно.

– Идея! – Кивнул Михаил. – Вот и ещё одно занятие нашлось. Обойти округу и подрубить кору, чтобы смола натекла. Потом собрать её и перетопить.

– Слушайте, – Ирина подняла очередную ветку и с усилием потянула за край коры. – Наши предки вообще отдыхали? А то занимаемся то одним, то другим.

– Отдыхали, конечно. – Михаил кивнул со всей серьёзностью. – Вот как мы сейчас. Это считалось отдыхом.

Ира неверяще глянула на мужчину – шутит или нет?

– Не врёшь? – Ольга тоже засомневалась.

– Да была как-то передача про африканское племя охотников-собирателей. У них нет понятия отдыха или выходных. Вообще. Вот так могут сидеть, что-то делать по хозяйству. А для развлечения – байки травят или поют.

– А работой тогда что считают? – Спросила

Ольга.

– У мужчин – охота. А у женщин... А женщины, по их понятиям, вообще не работают. Всего-то делов: за детьми проследить, мужа накормить, прибрать, собрать корешки-ягодки. Разве ж это работа! А мужа накормить – это вообще счастье.

Михаил не выдержал и заржал, гладя на побагровевшее лицо жены. Та фыркнула и отвернулась. Тогда и Андрей засмеялся. Ира ради женской солидарности тоже гордо отвернулась от жениха, но плечи тряслись явно не от плача.

Корпус собрали относительно быстро. Уже через час гребёнка из веточек окружала кольцо-основу.

– Шестьдесят четыре штуки, – пересчитал Михаил. – Какое ровное число. Значит, всё получится.

– С каких пор шестьдесят четыре – ровное число? – Не понял Андрей.

– Не обращай внимания, – махнула рукой Ольга. – Для него двоичные числа ровные. Я уже привыкла.

Кое-как завязали все концы в один толстый жгут. Получилась двухметровая пирамида с круглым основанием и утолщением вместо вершины.

– Что-то не так. – Андрей задумчиво обошёл поставленную на попа конструкцию. – Точно! Прутья слишком легко раздвигаются. Рыба, наверно, может проскользнуть.

– Пожалуй... – Михаил потёр бородку. – Надо укрепить дополнительно кольцами. Раз... Два... Три, наверно, хватит. Даже ещё лучше получится. Вот здесь, у вершины, кольцо будет раздвигать прутья и увеличивать объём.

Пока сушили новые кольца, пока привязывали, пока снова сушили – минул ещё почти час.

– Что-то мне темно уже. – Михаил разогнулся и покрутил плечами. – Хотел сегодня закончить крышку. Но, видать, не судьба.

Андрей глянул на побагровевший в западной стороне лес.

– Предлагаю развести костёр. Всё равно конструкцию сушить. Вы делайте, а я на скалу!

Последние слова он крикнул уже из прохода в засеке.

– Куда это он? – Не поняла Ира.

– Как куда? Пошёл к медведице. – Произнёс Михаил с самым серьёзным видом. – Видать, тебя уже не хватает.

– Миша!

Возмущённая за подругу Ольга, не задумываясь, махнула на пошляка тем, что было в руке. Гибкая лоза хлестнула по голове, рассекая кожу. Мужчина взвыл и приложил ладонь. Проверил – на пальцах осталась кровь.

– Мля, Ольга! Ты думай иногда!

Но та уже не слышала. С криком «Ой!» она бросилась за аптечкой. Онемевшая Ирина закусила от ужаса пальцы, таращась на кровь, заливающую лоб.

– Прости, прости, Мишенька. Сейчас обработаю. Повернись к печке. Ира, очнись! Не сиди истуканом! Дверку открой, чтобы свет падал. И отрежь бинт для тампона.

Сама она перебирала бутылочки, пытаясь в сумерках найти перекись. В четыре руки девушки промыли рану, протянувшуюся от брови до затылка, залили её зелёнкой и наложили повязку. Вернувшегося Андрея встретил хмурый от щиплющей боли Михаил. Белые бинты, покрывающие половину головы, измазаны пятнами бурого и зелёного цвета.