Четверо в каменном веке. Том 2
Шрифт:
На что старшая спокойно ответила:
– Нам слишком крутые и не нужны. Пригорка возле скалы хватит. Жаль только, что раньше не додумались. Сейчас пока зальём, пока дождёмся, чтобы заледенело... Новый год наступит.
– Значит, покатаемся в следующем году. – Решил глава семейства. – Мы, конечно, попробуем. Но если не получится, то не обессудьте.
– Может, сейчас вечером сходить и немного залить? – Скромно предложила Ира.
Михаил аж взвился от её слов:
– Ты что, с глузда рухнула? – Заругался он. – Тащиться на ночь
И резко замолчал, замер с открытым ртом. Всё-таки беременность что-то сдвигает в женской психике. Вот только что девушка весело разговаривала и вдруг слёзы потекли в три ручья. Молча, без рёва она ткнулась в плечо подруге. Та приобняла её за плечи и успокаивающе погладила по голове.
– Тише, тише...
И уже мужу, строго:
– Тебе не стыдно маленьких обижать?
– Да я как-то...
Сказать, что он был удивлён – это ничего не сказать.
– А кто девочку дурой обозвал? – Напирала Ольга на мужа.
От её слов Ира, до этого молчавшая, громко всхлипнула.
– Ну... Это как бы выражение такое. Ир... Ира... Прости, а?
Всё так же всхлипывая и пряча лицо, девушка скользнула в другую комнату. Только на пороге легонько кивнула.
– Ох, Сапегин!
– Ну, не умею я извиняться!
– Иди и извиняйся как умеешь.
– Ты про...?
– А про что ещё? Иди уже.
Он шагнул к дверям, но Ольга остановила:
– Сапегин.
– Что?
– Ты не слишком напирай... В общем, как получится. Я и сама не поняла, нужно это ей или не нужно. Может, достаточно просто обнять и приласкать. Приласкать, а не оттрахать! Ты понял, Сапегин?
– Да понял...
У него, собственно, и не было подобных мыслей. Как можно думать о сексе, если женщина плачет? Михаил не забоялся идти на волка только с кортиком и обломком копья, но он откровенно терялся, видя женские слёзы.
***
В этот раз он отомстил за ранние побудки. Редко, но Михаилу удавалось проснуться рано поутру. До восхода Солнца ещё далеко, а ему не спится. Может, влияет завораживающий свет Луны, заливший всю округу. Местность сквозь искажение измороси выглядела странно загадочно. Михаил растопил пальцем со стекла небольшой участок льда и выглянул во двор. Словно посмотрел через замочную скважину в другой мир. Странный мир серебристо-синих оттенков. Даже ели и сосны стали похожи на дальневосточных голубых собратьев, приняв тёмно-бирюзовый оттенок хвои. В безоблачном небе застыл круг луны. Завыли собаки, усиливая мистическую картину.
Сна нет. Значит, надо в отместку разбудить остальных. Спать они ложились вместе. Так какого чёрта? Вопрос в том, как будить. Поцелуи – это слишком обычно. И слишком приятно для будимых. Пощекотать? Да, пощекотать.
***
Ольгу подбросило в постели и резко выкинуло из сна. Так стремительно, что она долгие две минуты приходила в себя и не могла понять, где находится, продолжая видеть перед собой мираж замка. И только потом почувствовала боль в глазу. Подобного она
И тут Ольга услышала «упс». Быстрый поворот головы – к двери смущённо отползает муж. Но ведь не стал бы он бить в глаз? Не стал бы. Многое мог, но не бить женщину... Разве в тот раз. Так она сама тогда довела. Неожиданно захотелось встряхнуть кому-нибудь нервы. А встряхнули ей. И не только нервы – пятую точку. Но сейчас ничего такого не было. Чего тогда муж виноватится?
– А ну, стоять!
– Дык, я чо? Я ничо...
– Чо – ничо?
Она тяжело перевернулась на четвереньки и сползла с кровати. Пошла на мужа, разминая кулаки.
– Я тебя не трогал! – Заверещал зайцем муж.
Одним движением он прыгнул за порог и закрыл створки дверей. Ольга треснула по деревяшке, но не очень сильно – побоялась пораниться о фигурные выступы. Пнула по створке. Но этот, видать, основательно подпёр жопой и держит.
– Харэ там прятаться, я тебя не трону.
– Честно-пречестно? – Пропищал он Фунтиком.
– Честно-пречестно.
Запал, действительно, уже прошёл, так что Ольга не соврала.
– Ну, признавайся! – Наступала она на мужа, когда он всё-таки открыл двери.
Снова виновато вздохнув, Михаил прошёл в спальню. Размотал спрятанный в кулаке кусок дождика и осторожно опустил кончик на лицо Иры. Та отмахнулась во сне, но дождинка вернулась и снова защекотала нос и щёки девушки. Она отмахнулась сильнее. Михаил убрал мишуру.
– Вот, как-то так...
– Ты дебил... – Выругалась Ольга. – И это не вопрос.
Потом вспомнила про фингал.
– Снега мне принеси. Чистого. И побольше. Быстро!
Чувствующий вину муж прыгнул в валенки, накинул телогрейку и выскочил с ведром.
– Детство у него в жопе заиграло, – ворчала женщина, хмуро наблюдая в зеркале у раковины, как наливаются красками веки у левого глаза.
Под правым тоже почему-то потемнело.
– Да где он там?
В этот момент как раз зашёл виновник переполоха. Ольга перехватила ведро и, скатав плотный снежок, приложила к повреждённому глазу. Вспомнила, что второй глаз тоже подозрительно потемнел. Как сумела, скомкала снежок одной рукой.
– Иди отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели!
Приложив холод, откинулась на спинку стула. В ответ тишина, только прошелестели удаляющиеся шаги.
***
Михаил хмуро уселся на край постели. Это ж надо было так проколоться. Пошутить хотел. Таким макаром он ругал себя, пока его не отвлекло довольное мурчание. Только сейчас он понял, что машинально гладил раскидавшуюся во сне Иру по ноге и бедру. По попке, если честно. И по спине успел.
– Доброе утро, – хрипло со сна прошептала Ирина.
Счастливый голосок девушки резко контрастировал с мыслями мужчины.
– Не такое уж доброе. Извини...
– За что? – Не поняла девушка.