Четверо
Шрифт:
Иногда Лазарев говорил себе, что он умер и летит в рай. Эта мысль забавляла и помогала смириться с реальностью. В каком-то роде именно так всё и было. В конце концов, если вспомнить теорию относительности, то получается, что относительно старой земной жизни они и правда умерли и летят в рай.
Очень долго летят.
Научно-исследовательский корабль «Рассвет»
2 января 2065 года
13:00 по МСК
ВИДЕОСООБЩЕНИЕ ЧЛЕНА
– Всем привет, привет, центр, давно не виделись. На связи Рутгер Нойгард. Я инженер на этом корабле и отвечаю за всякие железки. Делаю так, чтобы они по возможности не ломались и как можно дольше работали. Скоро мы пролетим через сильный радиационный фон, и с доставкой сообщений будет немного трудно. Поэтому я передаю привет моей жене Инге – здравствуй, Инга, я желаю тебе здоровья, счастья, ну и… всего такого.
Роберт, я не знаю, увидишь ли ты меня когда-то. Но ты знаешь, что я плохой отец, и мама тоже наверняка об этом говорила. Хороший отец не отправился бы в такое путешествие, да? Не знаю. Может быть, выйдет так, что ты будешь мной гордиться. Я бы этого очень хотел.
Мы миновали орбиту Марса и движемся в сторону астероидного пояса. Тут будет тяжело. Помимо астероидов, проблемой станет радиация от Юпитера – он, конечно, будет далеко от нас, но фонить будет сильно. К счастью, мы хорошо защищены.
Но самая актуальная проблема сейчас – тут, конечно, чертовски скучно. Очень, очень скучно. У каждого из нас за спиной огромный опыт космических путешествий, но когда представляешь, сколько ещё тут лететь… Ещё тридцать месяцев перед тем, как мы ляжем в эти стазисные штуковины. Честно говоря, я бы прямо сейчас туда лёг, лишь бы не видеть вечно кислую рожу Гинзберга, ха-ха… Только ему не говорите, да.
КОНЕЦ ВИДЕОСООБЩЕНИЯ
Новые данные о планете поступали каждый день по мере приближения. Лазарев внимательно вчитывался в сводки, которые каждый день составлял Крамаренко, выслушивал отчёты «Авроры», вглядывался в фотографии и зарисовки. Спустя четыре дня после выхода из стазиса планета стала ярче, она выглядела большой красноватой звездой – ярче Марса на ночном небе.
На пятый день удалось изучить спутник планеты – небольшую луну радиусом 1,2 тысячи километров, без атмосферы, с большим содержанием кремния и титана в грунте. Судя по всему – с сильной сейсмической активностью, но это ещё предстояло выяснить подробнее. О возможном наличии у планеты как минимум одного спутника говорили ещё земные исследователи, и его тоже надо изучить.
У планеты обнаружился ещё один спутник – совсем маленький, неправильной формы, состоящий преимущественно из железа. Приблизительные размеры «Аврора» оценила в 20x30 километров – вроде бы и просто камень, летающий по орбите, но в изучении космоса не бывает «просто камней».
Новые данные о самой планете подтверждали то, что обнаружил в первый день Крамаренко. В телескоп можно было уже подробно разглядеть диск – там действительно оказались тёмные пятна, похожие на моря и океаны, но по-прежнему невозможно было понять, что это на самом деле. Крамаренко сделал первые зарисовки – прототип будущей карты.
Огромное тёмное пятно расплывалось по всему северному
Второй по величине «континент» располагался уже на южном полюсе и имел вытянутую форму – его окрестили «Носом».
Всё это было условными набросками – континенты могли оказаться не континентами, океаны могли оказаться не океанами. Всё это выяснится позже, ещё дней через пять, когда поверхность можно будет рассмотреть подробнее. Тогда можно будет и придумать красивые названия для океанов и континентов.
Атмосфера планеты оказалась беспокойной: постоянные бури и вихри, крутящиеся в небе с огромной скоростью, сильно затрудняли изучение поверхности. Погода здесь явно недружелюбна.
Но самые большие опасения вызывала радиация. Особенно сильное излучение наблюдалось на восточной окраине «Шляпы», и Лазарев не мог понять, с чем это связано. Может быть, со вспышками на Проксиме Центавра – красный карлик, вспыхивая, излучал значительное количество всякой дряни [5] , – но тогда почему радиоактивный фон на планете такой неровный? В других областях он намного ниже, на «Носе» не появлялся и вовсе, и это показалось странным.
Что-то живое нужно искать на юго-востоке «Шляпы», думал Лазарев. Оптимальная область – и с точки зрения возможного климата, и из-за низкой радиации, и из-за близости к морю, да и ветер здесь, кажется, не такой сильный. Может быть, там какие-нибудь высокие горы?
5
Проксима Центавра – вспыхивающая переменная звезда.
– Командир, я могу идти?
Лазарев оторвал взгляд от планшета и заметил Крамаренко, стоящего у входа в отсек управления.
– Прости, – сказал командир, протирая очки. – Я зачитался твоим отчётом.
– Уже минут десять читаешь, а про меня как будто забыл.
– Извини. Сам понимаешь, работы тут много. Это очень хороший отчёт, спасибо. Можешь идти.
Крамаренко повернулся к выходу, но потом вдруг остановился, замешкался и сказал:
– Командир…
– Да? – Лазарев снова погрузился в чтение отчёта, не отрывая глаз.
– Может, к нам в кают-компанию зайдёшь? Мы там все сидим, были бы рады увидеть.
– Да, да, – рассеянно пробормотал Лазарев. – Надо дочитать отчёт, свериться с «Авророй», ещё раз проверить курс. Зайду, конечно.
– Заходи, да.
Лазарев молча кивнул и продолжил чтение. Он не заметил, как Крамаренко вышел из отсека.
– Командир, – раздался вдруг голос «Авроры». – Я бы советовала вам всё же сходить в кают-компанию.
– Зачем? – Лазарев оторвался от планшета и непонимающе осмотрелся вокруг.