Четвероевангелие
Шрифт:
В Евангелии от Матфея в одном месте собраны семь притч Христа о Царстве (Мф. 13): о сеятеле, о пшенице и плевелах, о неводе, о закваске, о зерне горчичном, о сокровище, зарытом в поле, и о жемчужине. В Евангелии от Марка приведена еще одна притча о Царстве – о невидимо растущем семени (Мк. 4: 26–29). Прежде чем сказать, какие черты Царства Божия раскрываются в этих притчах, учтем совет свт. Иоанна Златоуста: «В притчах не нужно все изъяснять по буквальному смыслу, но, узнав цель, для которой она сказана, обращать сие в свою пользу, и более ничего не испытывать»? [191] Если акцентировать детали приточной истории, можно лишить притчу всякого смысла, она «работает» только как цельный образ, – например, в притче о жемчужине Господь говорит, что Царство подобно купцу, ищущему хороших жемчужин, но очевидно, что конкретным образом Царства здесь является не купец, а жемчужина. Притча же в целом показывает, что Царство – это высшая ценность для человека и ради него надо оставить все, что было дорого прежде.
191
Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Матфея. 64. 3.
Притча
Притчи о пшенице и плевелах и о неводе похожи: в обеих производится разбор, отделение плохого от хорошего. Обе притчи относятся к притчам эсхатологическим, то есть изображающим события в конце мира: «…сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы…» (Мф. 13: 36–43); «Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 13: 47–50). Притча о плевелах, как и притча о сеятеле, показывает обращенность проповеди Евангелия ко всему миру, ко всем людям. Но и среди принявших проповедь Царства без устали трудится диавол. Образ появившихся плевел среди пшеницы и наличие плохих рыб среди хороших показывают, что в Церкви до Страшного Суда пребывают и грешники, и праведники.
Образ закваски (Мф. 13: 33) показывает, что сила Царства, слово Божие и благодать качественно меняют душу человека – как закваска меняет муку, в которую положена. По одному из толкований блж. Иеронима Стридонского, взятые женщиной три меры муки, приведенные в подлинное единство положенной в них закваской, символизируют три состава человеческой природы – дух, душу и тело, которые после грехопадения пришли в разногласие, но приводятся в цельность и согласие евангельским учением [192] . Мысль о духовном преображении человека заложена и в притчу о зерне горчичном, которое меньше всех семян, но вырастает в большое растение, так что на нем и птицы могут укрываться (Мф. 13: 31–32). Эти образы относятся ко многим явлениям духовной жизни. Для примера, житие прп. Антония Великого показывает, что одной фразы Евангелия достаточно для полной перемены жизни человека; история Церкви свидетельствует, что из малого зерна, «малого стада» (Лк. 12: 32) учеников Христовых Церковь Христова силой Божией распространилась по всему миру.
192
Иероним Стридонский, блж. Толкование на Евангелие от Матфея. 2. 13. 33.
Притча о Царстве из Евангелия от Марка о невидимо растущем семени показывает, что никто не видит, как благодать Божия действует в душе человека, духовная жизнь христианина и всей Церкви сокрыта от мира, но, в конце концов, она обнаруживает себя отчасти даже в этой жизни, поэтому христиане становятся «светом миру» и уже «не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5: 14–16). Слава христианской Церкви будет обнаружена и в конце веков, при всеобщем воскресении, об этом пишет ап. Павел: «Жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе» (Кол. 3: 3–4).
В конце приточного учения Господь рассказал еще одну притчу, которая дает ключ к пониманию учения о Царстве: «Он же сказал им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (Мф. 13: 52). Ученики сравниваются с книжником, то есть человеком, сведущим в Писаниях, который по мере необходимости берет из сокровищницы слова Божия и старое сокровище, то есть уже известное ему ветхозаветное учение и обетования пророков, и новое учение – то, что получил во Христе. «Видишь ли, что Христос не исключает Ветхий Завет, но хвалит и превозносит, называя его сокровищем? Итак, несведующие в божественных писаниях не могут быть названы людьми домовитыми: они и сами у себя ничего не имеют, и от других не заимствуются, но, томясь голодом, нерадят о себе. Впрочем, не они только, но и еретики лишены этого блаженства, потому что из сокровища своего не выносят ни старого, ни нового. У них даже нет старого, а потому нет и нового. Равно не имеющие нового не имеют и старого, но лишены и того и другого, потому что новое и старое соединено и связано между собою. Итак, все мы, нерадящие о чтении писаний, послушаем, какой терпим от этого вред и какую скудность» [193] .
193
Иоанн
2.2.4. Обличение фарисейства как искаженного пути в Царство Божие
Как мы уже отметили, главная тема бесед, притч и поучений Христа – благовестие Царства Небесного. Господь говорил о том, что должен делать человек, чтобы стать достойным Царства Божия, и что может помешать спасению. Но главное действие, которое требуется от человека, – это вера, то есть принятие Иисуса как Мессии и Сына Божия.
Многие беседы так или иначе были связаны с фарисеями и книжниками, которые действовали против Христа. Вопреки постоянным усилиям фарисеев и законников опорочить Иисуса и ограничить Его влияние к Христу стремились толпы людей («Между тем, когда собрались тысячи народа, так что теснили друг друга» – Лк. 12: 1). Но за восстанием старейшин против Христа стоит восстание против Бога (см.: «Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его» – Пс. 2: 2), вытеснение Бога из жизни и искажение идеи Царства Божия, поэтому Господь при народе неоднократно обличает фарисеев и книжников, воззрения которых опасны в силу их начальственного положения. Основные грехи, в которых они обличаются, – лицемерие и лукавство, тщеславие и превозношение над другими людьми (и народами), корысть. В Послании к римлянам ап. Павел скажет, что именно эти грехи против Закона, и соответственно против Бога, составляют сугубую вину иудеев (в сравнении с язычниками): «Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю [Его], и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины: как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: “не прелюбодействуй”, прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников» (Рим. 2: 18–22). Движение фарисеев, поставивших во главу угла обрядовое благочестие и дошедших в этом до «совершенства» (так что и свои грехи оправдывали законом, и, как показывает евангельская история, оправдание своему неверию Христу тоже находили в законе), – это движение богоборческое, в этом его опасность. Но в то же время фарисеи – лишь образ всякого грешника, прикрывающего свое противление Богу внешним благочестием, поэтому обличение фарисеев может быть отнесено к самой широкой аудитории.
Своих учеников Господь призывал избегать «закваски фарисейской», то есть лицемерия (Лк. 12: 1). Нагорная проповедь предупреждает, что подражание праведности книжников и фарисеев делает спасение для человека невозможным (Мф. 5: 20). Другие поучения Христа напоминают, что ответственность человека за свою душу не допускает актерства и лжи: духовная жизнь человека – это не то, что можно скрыть. Подлинное духовное состояние – все скрываемые дела, слова и помышления – будет открыто если не в настоящей жизни, то на Страшном Суде: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях» (Лк. 12: 3–4; ср.: 1 Кор. 4: 5: «Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога»).
Обличение лицемерия в исполнении Закона
Евангелисты отмечают постоянное присутствие фарисеев в среде народа, но не в качестве учеников, а, как правило, в роли пристрастных наблюдателей: они следят за Христом как за потенциальным нарушителем закона (в их понимании), пытаются поставить в затруднительное или недостойное положение своими вопросами (см., например: Лк. 11: 53–54). Так, некий законник, искушая, спросил: «Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк. 10: 25). Поскольку он прекрасно знал Писание и, соответственно, знал ответ на свой вопрос, Христос обнаружил его неискренность встречным вопросом: «В законе что написано? как читаешь?» (Лк. 10: 26). Книжник назвал ветхозаветную заповедь о любви к Богу и ближним, действительно являющуюся кратким выражением всего закона, и поэтому заслужил похвалу Христа: «Правильно ты отвечал; так поступай – и будешь жить» (Лк. 10: 28). Но законник не уходит, а спрашивает: «А кто мой ближний?» (Лк. 10: 29). Теоретически ответ на этот вопрос был ему хорошо известен: ближний для иудея – другой иудей, так как близость определялась принадлежностью к одному народу и одной вере; ближнего надо любить, потому что он такой же, как ты. Но он спрашивает не от недоумения, а от высокомерия: «Он думал, что он праведен и не имеет подобного себе и близкого по добродетели; ибо полагал, что праведнику ближний есть только праведный же» [194] . Господь исправляет его понятия с помощью притчи о милосердном самарянине (Лк. 10: 30–35).
194
Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на Евангелие от Луки, Лк. 10: 29–37.
Для чего Христос отвечает притчей, почему нельзя было просто и прямо ответить? Господь делает так, чтобы законник сам дошел до ответа. Когда Христос после притчи спросил: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?» (Лк. 10: 36) – законник хотя и не смог заставить себя сказать слово «самарянин», так как иудеи считали самарян почти язычниками и гнушались общением с ними, но ответил правильно: «Оказавший ему милость». Иисус сказал: «Иди, и ты поступай так же» (Лк. 10: 37) – и тем самым перевернул вопрос о ближнем с головы на ноги: не «кто мой ближний», а как самому стать ближним любому человеку. Образ самарянина как главного героя притчи подчеркивает, что истинное представление о «ближнем» не должно быть связано с национальными и религиозными различиями.