Четвероевангелие

Серебрякова Юлия Владимировна

Невозможно войти в Царство Божие «вслепую», не понимая ясно, что дело спасения от каждого конкретного человека требует четко расставленных приоритетов и готовности оставить все ради Христа. Притчи о строителе башни и о царе, идущем на войну (Лк. 14: 28–32), показывают, что Царство Божие требует такого понимания: начиная войну, царь прикидывает, есть ли у него возможность в ней победить; начиная строительство, человек рассчитывает, сможет ли он его завершить. Конечно, эти притчи даны не для того, чтобы человек оправдал свое неверие: «Я не могу такой ценой покупать себе спасение, а как же мои родные и близкие, моя работа и т. д.». Собственно, такая подмена ценностей и является гибельной, потому что за ней стоит безответственный подход к делу собственного спасения. Эти две притчи показывают недопустимость самообмана: подлинным учеником Христа является тот, кто имеет решимость жить во Христе и понимает цену, которой эта жизнь приобретается. Такие люди становятся «солью земли» и «светом миру» – спасаясь сами, они своим подвигом являют миру Христа и сохраняют мир от нравственного разложения.

Разрыв с миром: отношение к семье

Многие особенности учения

Спасителя по-человечески тяжелы для восприятия – и для слушавших Его иудеев, и для нас. Вместо ожидаемой иудеями общей победы Израиля над врагами Господь обещал неизбежное разделение даже родных людей: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей» (Лк. 12: 51–53). Разделение внутри семьи обычно воспринимается как зло, но оно может оказаться и «неким божественным деянием» [216] . Слова Христа: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14: 26) – кажутся отменой родственных чувств и семейных обязанностей, но это не так, потому что из них не следует, что любовь к Богу может быть выражена только разрывом отношений с родственниками. Господь предупреждает, что любовь к Богу и сохранение верности иногда с необходимостью требуют от человека подобного разрыва: Бога надо любить больше, чем кого бы то ни было из людей, а о своем вечном спасении надо заботиться больше, чем о чем-то еще. «Смотри же, в простоте своей и неопытности не соблазнись сим изречением. Ибо человеколюбец не бесчеловечию учит, не самоубийство внушает, но хочет, чтоб искренний Его ученик ненавидел своих родных тогда, когда они препятствуют ему в деле богопочитания и когда он при отношениях к ним находит затруднения в совершении добра… Итак, кому родные вредят в деле богопочтения, и он однако ж с удовольствием продолжает расположение к ним, ставит оное выше благоугождения Богу, а иногда из любви к жизни, в случае угрозы мучения, склоняется к отречению от веры, – тот не может быть учеником Христовым» [217] .

216

Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на Евангелие от Луки, 12: 51–53.

217

Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на Евангелие от Луки, 14: 25–27.

В истории Русской Церкви есть два знаменитых примера, иллюстрирующих и помогающих понять эту проблему разрыва: двое святых – прп. Сергий Радонежский и прп. Феодосий Киево-Печерский – почему-то по-разному вели себя с родителями. Прп. Сергий не уходил в монастырь, пока об этом просили родители и, почитая их, оставался в миру. А прп. Феодосий, как будто в нарушение заповеди о почитании родителей, убежал в монастырь вопреки воле своей матери и скрывался от нее. Ответ прост: родители Варфоломея, будущего радонежского подвижника, не препятствовали ему в благочестии, а мать будущего устроителя «колыбели русского монашества» как раз мешала сыну подвизаться «добрым подвигом веры» (1 Тим. 6: 12), хотела его оставить в миру, женить и отлучить от желания совершенной жизни во Христе.

Но притом что долг следования за Христом выше родственного долга, сам этот долг не только не отвергается, но и ставится высоко в церковном учении; довольно посмотреть, например, Первое послание ап. Павла к Тимофею: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8).

Приобщение к победе Христа над миром: о хранении верности Богу

Опасности и трудности, которым ученики подвергались, сопутствуя земному служению Христа, усугубятся впоследствии и будут сопровождать жизнь Церкви вплоть до Его Второго Пришествия; наступят времена, когда ученики будут желать возвращения хотя бы одного из дней, когда они пребывали со Спасителем и в тени Его служения были в безопасности. От христианина в грядущих опасностях требуется хранение верности Христу. Сами опасности будут иметь разный характер: это и внешние скорби, гонения на Церковь, и соблазны от внешних (то есть нехристиан, проповедь лжеучителей), и соблазн греха, искушение от собственных страстей, с которыми каждому христианину предстоит бороться до смерти. Эта часть наставлений Христа связана с обетованием Его Второго Пришествия, которое станет для учеников желаемым событием (см.: призыв «Ей, гряди, Господи Иисусе!» в Откр. 22: 20), окончательным и полным явлением победы Христа над миром (диаволом), окончанием периода испытаний.

На протяжении всей жизни Церкви и в особенной мере накануне Второго Пришествия Христа и явления Его всему миру будут появляться лжеучителя, распространяющие ложные слухи о Нем, но Господь, исключая соблазн учеников, предупреждает, что Его появление нельзя будет не заметить: «И скажут вам: вот, здесь, или: вот, там, – не ходите и не гоняйтесь, ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой. Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим» (Лк. 17: 22–31). «День Свой» – это «День Господень», о котором говорили пророки и который нельзя отождествить с одним каким-то событием в служении Христа: в понятие Дня Господня вмещаются Страдания и Смерть, Воскресение, Вознесение и дарование Духа Святого ученикам как явление славы Царства верующим, но в особенной мере это Второе Пришествие и Суд как явление Христа во славе всему миру.

Второе Пришествие Христово будет неожиданным и внезапным, явление Христа как Судии застанет мир в беспечности греха, подобной состоянию человечества накануне всемирного потопа:

«И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех. Так же, как было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили; но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех; так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится» (Лк. 17: 26–30). В этой истории с потопом, являющейся прообразом состояния людей накануне кончины миры, не может не удивлять это пренебрежение к собственной безопасности; любому человеку все-таки свойственно чувство самосохранения. За этим может стоять только надежда на альтернативные пути спасения: другие плавсредства, высокие крыши, деревья, горы. Но все, имевшие надежду на что-то «вне спасительного ковчега» [218] , погибли; гибель ждет и тех, кто не верит и неверен Христу.

218

Тропарь из Великого покаянного канона прп. Андрея Критского. Песнь 2.

Разделение людей на верующих и неверующих, живущих по Христу и живущих без Него, станет окончательным во время Второго Пришествия Христа, оно навсегда отделит грешников от праведников вне зависимости от общности их занятий или жизни: «В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову. Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее. Сказываю вам: в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится; двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится. На это сказали Ему: где, Господи? Он же сказал им: где труп, там соберутся и орлы» (Лк. 17: 31–37). Последняя фраза, приточное речение про труп и орлов, загадочна и, можно сказать, двусмысленна; она понимается толкователями и в отношении грешников, и в отношении верных. В первом значении предполагается, что апостолы спрашивают о месте, где будет суд и явление Царства, а Господь отвечает, что везде: где есть грешники, там будет и Судья [219] . Во втором значении вопрос апостолов относится к ним самим и другим верным: где они будут, когда описанные события будут происходить: «Когда ученики спросили Господа, куда взяты будут сии, Он отвечал: где труп, там и орлы; то есть где Сын Человеческий, там все святые, легкие и высоколетающие, тогда как грешники тяжелы и потому остаются на низу. Как тогда, когда лежит мертвое тело, все плотоядные птицы слетаются к нему, так и тогда, когда явится с небес Сын Человеческий, умерший за нас и вмененный в труп, соберутся все святые и самые ангелы» [220] .

219

См.: Горский А., прот. История евангельская. С. 199; Толковая Библия. Толкование на Евангелие от Луки, 17: 31.

220

Феофилакт Болгарский, блж. Благовестник. Толкование на Евангелие от Луки, 17: 31.

В условиях всеобщего нравственного развращения от учеников Христа потребуется особенная собранность и ревность по сохранению веры и чистоты жизни. Несмотря на множество опасностей (искушений), нет ситуаций, оправдывающих предание человеком своей души на погибель. Христос призывает Своих учеников безбоязненно быть верными Его учению перед лицом тех, кто может убить тело, и бояться одного только Бога, в руках Которого власть над душами: «Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь Того, Кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, Того бойтесь» (Лк. 12: 4–5). Верность Христу будет связана со страданиями и необходимостью защищать свою веру, но Господь говорит, что ни первого, ни второго не надо опасаться, потому что наградой за исповедание будет вечное спасение, а помощь в исповедании веры будет дана Духом Святым, Который научит учеников, что говорить. Отступничество же, как и неверие, будет осуждено: «Кто отвергнется Меня пред человеками, тот отвержен будет пред Ангелами Божиими» (Лк. 12: 9).

В ожидании Второго Пришествия ученикам надо хранить верность Богу; это показано притчей о рабах, ждущих господина (Лк. 12: 36–39). Ожидая возвращения господина с брака, рабы должны быть препоясаны, то есть готовы к труду, чтобы встретить господина, в какой бы час ночи он ни пришел. В конце этой притчи господин как-то нетипично себя ведет: найдя усердно бодрствующих рабов (тех, которые не спали не только в первую стражу ночи, но и во вторую и третью), он готов сам оказать им честь и послужить им так, как они послужили ему: «Препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им» (Лк. 12: 37). Так показано, что верность будет вознаграждена в Царстве Божием, причем совершенно непостижимым на земле образом (как прямо говорит ап. Павел: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» – 1 Кор. 2: 9).

Об обязанностях учеников говорит и притча о верном и неверном домоправителе (Лк. 12: 42–48). Она сказана в ответ на недоумение Петра, к кому обращена предыдущая притча – к ученикам или к народу? Из приточного ответа Христа ясно, что верность требуется от всех, – так, любой верный раб будет награжден честью («Над всем имением своим поставит его»), а неверный будет наказан («…и рассечет его, и подвергнет его одной участи с неверными» (Лк. 12: 45–46), но на апостолах как предстоятелях Церкви (домоправителях) лежит большая ответственность: «Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12: 47–48).