Четвертая Беты
Шрифт:
— Ила Лес — экономист.
— Как?
— Есть в Лиге такая группировка. Точнее, была.
— А теперь нет? — спросил Дан.
Маран бросил на него хмурый взгляд.
— Нет, — буркнул он. — Кто вышел из Лиги, а кого…
Он замолчал, и Дан спросил:
— Исключили?
— Из Лиги никого исключить нельзя. По Уставу, принятому еще на Учредительном собрании.
— То есть?..
— Куда это запропастился Мит? — озабоченно сказал Маран вместо
— Маран! Объясни мне…
— Сейчас не время, — оборвал его Маран. — Сначала разберемся со здешними делами.
— А ты не боишься, что Ила Лес сбежит? — полюбопытствовал Дан.
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты знаешь, прав или неправ Ила, а я знаю самого Илу. Вон он идет, видишь?
— Вижу. — Дан замолчал.
Подошел Ила Лес.
— Они отдадут зерно. И пошлют людей в другие деревни предупредить, чтоб и те… Но дай слово не трогать долю.
— Я могу поручиться только за себя и своих людей.
— Это я понимаю. Поручись.
— Слово Марана. А кто стрелял?
Ила замялся.
— Пойми, Ила, раз есть труп, должен быть и убийца. И желательно, один. Коллективное убийство — это политика, это бунт. А один может убить… ну хотя бы из ревности.
Несколько секунд они молча глядели друг на друга. Затем Ила, решившись, отступил в сторону, и перед Мараном возник молодой крестьянин.
— Я стрелял. Он ударил мою жену, грозил мне пистолетом, ну я и вырвал у него оружие. Случайно выстрелил, я не хотел…
Ила смотрел на Марана с мучительной тревогой.
— Ну что ж. Будем считать это самозащитой, — после длинной паузы сказал наконец тот.
Ила Лес облегченно вздохнул.
В Бакну вернулись глубокой ночью. Не в полном составе — Мит остался в деревне один на один с крестьянами, узнав об этом, Дан поежился и подумал, что сотрудники Марана бесстрашием не уступят своему шефу. Правда, перед отъездом Маран отозвал Мита в сторону и тихо, так, чтоб его не слышал никто, кроме своих, сказал:
— Впредь до особого распоряжения не притрагивайся ни к одному зернышку. И распоряжаюсь тобой только я. Это на случай, если сюда кто явится. Все понял?
Мит кивнул и отошел от мобиля с арестованными… Глава Вагринского отдела Лиги Ган все-таки настоял на своем, «вдвоем и в тюрьме веселее и умирать легче», — сказал он Иле, пытавшемуся отговорить его, и поехал с ними, сам себя арестовав.
В Бакне Маран оставил арестованных охранникам во дворе Крепости, перемолвился парой слов с Навером и пошел к себе, позвав с собой Дана.
— Пойдем, посидим, поговорим, не хочется спать,
Поднялись в кабинет Марана. Заперев дверь, Маран кивнул Дану на диван и вынул из превращенного в сейф ящика стола фляжку с тийну.
— Самое время выпить по глотку, не находишь?
Он щедро разлил напиток в объемистые чашки для карны, плюхнулся в кресло, подумал и извлек из своего сейфа аппаратик для записи и воспроизведения, название его переводилось примерно как фонограф, однако по какому принципу эта штука работала, Дан понять не мог, то ли принцип был для него нов, то ли устарел, скорее, конечно, второе.
Поэт пел о любви.
— У него есть песни о любви? — удивился Дан.
— Всего несколько. Я собрал их на одну катушку.
— На концерте он не спел ни одной.
— Он поет песню, пока близок с женщиной, которой она посвящена. А как все кончится, он уже и петь об этом не желает.
— Хотел бы я знать, где Ника, — сказал Дан, почувствовал, что краснеет, и постарался придать своему тону легкий оттенок небрежности. — Ты мог бы это выяснить?
— Задал задачу, — усмехнулся Маран. — Она живет у Дины Расти.
— Ты знаешь? А почему мне не говорил?
— Ты же не спрашивал.
— А где живет Поэт?
— Везде.
— У него нет дома?
— Почему же? Помнишь, я тебе показывал развалюху, где я родился. Дом Поэта недалеко оттуда, только свернуть за угол, но там давно никого нет, его родители умерли, остальные жильцы разъехались, и он там почти не бывает. Он избрал образ жизни великого Расти, с поправкой на время, конечно.
— Слушай, Маран, а если Изий прикажет тебе арестовать его?
— Спроси чего полегче.
— Полегче? Скажи мне, если б Ила не вмешался… Там, в деревне… Что бы ты сделал? Стал стрелять?
— Я не ношу с собой оружия.
— А если б оно у тебя было, ты бы стал стрелять?
— Я потому его и не ношу, чтоб такого вопроса не возникало.
— Но ведь тебя могут убить. Собственно, выходит, и убили бы, если б не Ила.
— Может быть. Хотя я не уверен.
— Скажи честно, ты и правда не испугался?
Маран пожал плечами.
— Честно — сам не знаю. Я как-то не думал об этом. А что ты спрашиваешь? У тебя самого вид был не больно напуганный.
— Я тоже не думал, — признался Дан. — Я был занят более важными вещами.
— Ну да, решал, кто прав, кто неправ. И в итоге стал на сторону неправого.
— Не неправого, а…
— Слабого. Знаю.
— Все-то ты знаешь.
— Не все, но многое.