Четвертая дочь императора
Шрифт:
— Огрызнулись неслабо. — Решил Гошка. И стал понемногу снижать ход, чтобы дать противнику возможность снова сблизиться с ними на расстояние выстрела. Не купились. Тоже замедлились, удерживаясь на безопасной дистанции.
А справа показался семьсот пятый, отбивающийся от аналогичной погони. Слева наперерез полным ходом несется семьсот четвертый и тянет за собой дымовую завесу. И в ней кто-то прячется. Дождавшись нужного момента, второй и пятый поворачивают навстречу друг другу, включая дымаппаратуру. Преследователи ныряют в густую пелену и слепнут. Кто здесь свой, кто чужой — ничего не разберешь. Одни
Зато Гошкины бойцы знают что делать. Он с командирами кораблей этот прием отрабатывал. Только один — семьсот первый — остался в зоне задымления, и лупит по любой тени. Остальные поджидают неприятеля снаружи. Пять минут — и завесу сносит ветром. Имперцы отходят, но их никто не преследует. Все корабли противника на плаву, но выглядят неважно. И трубы не все, и пробоины в бортах. Двое парят, на одном тушат пожар. А красавцы крейсера заметно приблизились. И еще кто-то дымит правее.
Итак, малышей они из дела вывели. По хорошему, надо бы добить, но некогда. Если крейсера еще приблизятся — им несдобровать. Полный ход. Наутек.
Стали отклоняться к западу от направления на место, где сейчас должны находиться корабли сопровождения, чтобы удлинить маршрут эскадры и дать время своим «кормильцам» укрыться в группе островов. Не сработало. Флагман четко держит курс на сближение с лихтеровозом и транспортом. Скорее всего, он их просто уже видит. На миноносцах семисотой серии надстройки невысокие. А с марсов преследующих кораблей обзор на десятки километров.
Семьсот первый имитировал выход на торпедную атаку. Остальные поддержали, прикрыли дымом, но противник не купился. Не снизил ход, не начал маневр уклонения. И поплатился. Торпеды все выпустили с предельной дистанции, и одна дошла-таки до цели. По чистой случайности, по закону больших чисел. Флагманский корабль замедлил ход, остальные махины тоже сбросили скорость, чтобы его обогнуть. Тут как раз на них нанесло дым. Замешкались. Минут десять выигрыша во времени имперцам это дало.
Когда лихтеровоз и транспорт на всех парах нырнули в шхеры, снаряды главного калибра с крейсеров до них еще не долетали. Паровой катер сразу за замыкающим пятерку семьсот вторым «закупорил» пролив полудюжиной мин и сбросил на воду несколько дымовых шашек, привязанных к пустым канистрам. И все это на глазах у вражеских сигнальщиков. Есть немного времени.
Укрывшись за островом, миноносцы, принятые лихтером на палубные стеллажи, лихорадочно загружали уголь, снаряды и торпеды. Выяснилось, что на последних километрах в топках уже жгли смазочное масло вперемешку с матросским бельем, бобовые брикеты из продуктового НЗ смоченные эфиром, припасенным для прожекторов.
Осторожно переносили на транспорт раненых. Попадания были. Разжигались газовые горелки, смешивались термитные пасты — заваривать пробоины, откручивались болты крепления крышки отсека второй машины на семьсот пятом. Флагманский механик руководил подъемом из трюма какой-то громоздкой запчасти. И рутинный после каждого боя ремонт кожухов дымовых труб…
Отделение морских пехотинцев, вскарабкавшись на верхнюю точку береговой возвышенности, семафорило морзянкой (уже смеркается), а начальник оперативного отдела на крупномасштабной карте района передвигал разноцветные фишки.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять —
Девушка принесла ужин. «Спасибо, Виола», — Та самая Ви, девчонка, похожая на Ри, ну и на Саиду, конечно. Морская пехотинка, едгрыть макратям фентрунец! Шмакодявка! И, ведь хвалят ее. Да и как иначе, двенадцать абордажей. Не у всякого ветерана столько. А она здесь на практике. Отстанет, конечно, от курса своего училища.
Давненько уже Гошка не испытывал страха. А тут вдруг, словно включили. Это же он больше трех сотен народу завел в гиблое место. Надеялся выскочить в темноте, пользуясь скоростью, и тем, что выходов из архипелага больше десятка.
— Корабли к бою и походу изготовлены. Раненые перевязаны, убитых нет. Четверо оставлены в лазарете. Поправятся. Убыль восполнена из экипажа лихтеровоза. Повреждения устранены. — Опять начальник оперативного отдела. Добрая весть.
О том, что его считают «счастливым» командиром, Гошка, конечно знал. Ни одного убитого под его командованием. Особенно удивлялся после бухты Канопус. Отыскать и поднять из воды тридцать аквалангистов на отрезке в десять километров во тьме ночной. Правда, эта самая Ви объяснила тогда, что деда всегда собирает всех. И всегда возвращается.
Деда — это старшина Гудков. Командир второго парового катера. Ему за шестьдесят, крепости телесной нет — сухонький такой старикашка и язвительный — а бодрости и смекалки на семерых. Как уж он тут числится, на каких должностях-окладах, неведомо. Но ротный его ценит и бережет.
— Вернулся катер с дальнего конца основного фарватера. Минная постановка проведена. — Доложили с мостика. И словно подтверждая правдивость сообщения, докатился ослабленный расстоянием звук взрыва. Гошка скосил глаза на карту. По всему получается, один из тяжелых крейсеров попытался с противоположного конца до них добраться. Пока противник несет потери — это хорошо. Он тоже не лыком шит. Миноносцы и вооруженный транспорт поставил так, чтобы если кто попытается забраться в архипелаг малыми проливами, то нарвется на засаду. И наблюдательные посты просматривают все направления. Докладывают, что количество риканских боевых кораблей вокруг группы островов продолжает увеличиваться.
А народу в салоне лихтеровоза прибывает. Командиры кораблей собрались. Трескают гороховый концентрат с цыплячьей тушенкой, который котелок за котелком подтаскивает Виола. Флагманские специалисты подтянулись, ротный морпехов. Поглядывают на фишки, что передвигает по карте архипелага начальник оперативного отдела. Переговариваются.
— Вот этого бы торпедой взять. Только не подойти со стороны берега. Мелко совсем.
— А сюда боевой пловец заряд поставит, и сюда тоже без проблем.
— Этого можно артиллерией накрыть через мыс, навесным огнем. Вот в это место корректировщиков нужно высадить.