Четвертая мировая война

Маркос Субкоманданте Инсурхенте

«Традиционные» общины обладают не меньшей реальной автономией от мексиканского государства, чем сапатистские, представители федеральных властей практически никогда не появляются на их территории, но еще ни разу ни один из мексиканских президентов не обвинил их власти в «нарушении суверенитета мексиканского государства над частью национальной территории», как это происходит с сапатистами.

Вот еще одна иллюстрация из жизни «традиционных» общин. От Овентика нам было нужно добраться до лагеря беженцев в Поло, где проживают сотни семей гражданских сапатистов, бежавших из селения Актеаль и окрестностей, где в декабре 1997 года ультраправые боевики убили десятки мирных жителей (боевики — это те же индейцы из соседних «традиционных» общин, получающие деньги, оружие и военную подготовку от правительства, дабы спровоцировать военные столкновения с сапатистами и оправдать таким образом использование войск для «умиротворения конфликта между индейцами»). Поскольку никакого прямого транспорта не было, мы сели в первый попавшийся грузовик, который должен был доставить

пассажиров в ближайший к Поло муниципальный центр, Ченало. Это название показалось мне знакомым. И только уже подъезжая, я вспомнил, что Ченало — один из главных центров подготовки боевиков и военного присутствия в Чьяпасе. Когда грузовик остановился возле рынка, и мы вышли, и впервые за все время пребывания в Мексике мы почувствовали себя крайне неуютно. На улице было много пьяных или находящихся под действием какого-то наркотика мужчин, очень недружелюбно на нас смотревших, потом некоторые из них начали к нам приближаться, размахивая руками и крича что-то на местном языке. Никто не говорил ни слова по-испански. Мы были единственными иностранцами в Ченало, и было очевидно, что мы — друзья сапатистов, потому что среди иностранцев друзей боевиков не бывает. Надо было бежать. Мы бежали по улицам Ченало в направлении, как нам казалось, центра. Кстати, в этот момент мне впервые пригодились удочки, которые я взял с собой в Чьяпас. Я их взял на случай того, что, если нас поймают в сельве военные или боевики, сделать вид, что мы туристы, увлекающиеся спортивной рыбалкой. Когда я объяснял это мексиканским друзьям, они говорили, что теперь понимают, почему распался СССР… потому что если КГБ всех так готовил… Издалека чехол с удочками весьма смахивал на гранатомет. Но на этот раз удочки помогали отбиваться от подступавшего с разных сторон противника. Нам повезло. Насчет центра мы угадали. После пробежки через несколько кварталов мы увидели квадратную центральную площадь с церковью, которые одинаковы во всех провинциальных городах Латинской Америки от Мексики до Чили. На площади стояли танкетки, военные джипы и солдаты. Кроме нас, это были единственные неиндейцы в Ченало. Пьяная толпа отстала. Увидев военных, я не смог скрыть чувства облегчения, полагая, что, пусть теперь нас арестуют, пусть депортируют из Мексики без права на возвращение, мы раскаемся и пообещаем больше не ездить в гости к сапатистам… все что угодно, лишь бы не быть растерзанными пьяными бестиями в каком-нибудь переулке Ченало… Наверное, я, как всегда, немного утрирую, но было просто страшно. На площади мы успокоились, нашли такси и шепотом предложили водителю очень хорошие деньги, если он отвезет нас отсюда в Поло, где нас ждут. Он сообщнически кивнул, наше путешествие продолжилось, и мы теперь всегда будем помнить, что такое Ченало и почему оно не подходит в качестве промежуточного пункта.

Религиозный фанатизм, усиленный почти поголовным пьянством в «традиционных» общинах является главной причиной конфликтов и вооруженных стычек в Чьяпасе. Поэтому практически с самого начала слияния САНО с автономными общинами, на их территории был введен сухой закон. А законы там соблюдаются. Если вы привезете в какую-нибудь сапатистскую общину хотя бы бутылку пива, вас попросят навсегда покинуть ее.

Как принимаются решения в общинах? Почему военный командир сапатистов должен им подчиняться? Ответы на эти вопросы можно найти в истории сапатистской армии.

5. История САНО, война и мир

Генерал Эмилиано Сапата — выходец из Чьяпаса — был самым популярным героем мексиканской революции 1910–1920 годов. Представляя интересы беднейших крестьян страны, он не стремился к власти (говорят, что другой герой революции, Панчо Вилья, был ближе к коммунистам, идеи же Сапаты напоминали скорее позиции анархистов) и после его убийства в 1919 году Эмилиано Сапата превратился в настоящую легенду, в Чьяпасе до сих пор живы слухи, что он не умер, а ушел с остатками своей армии в горы, что его видели, то здесь, то там. легенда о Сапате смешалась с более древней индейской мифологией.

Сапатистская Армия Национального Освобождения была создана 17 ноября 1983 года группой из трех индейцев и трех метисов, разбивших в Лакандонской сельве свой первый лагерь. Все они были политическими активистами из различных организаций, стремившимися создать партизанский очаг в стиле революционных теорий Че Гевары. Маркоса среди них еще не было, он появился примерно через год.

Там же, в глубине Лакандонской сельвы нашли убежище многие индейцы, бежавшие от религиозных преследований со стороны «традиционных» общин и от террора «белых гвардий» помещиков-скотоводов. Они создали собственные диссидентские общины, резко отличавшие их от большинства других: так, все решения в них принимались коллективно на «ассамблеях», не существовало засилья вождей и шаманов, различные религиозные кредо мирно сосуществовали и не являлись поводом для конфликтов. Процесс этот развивался в условиях относительной независимости от внешнего мира, места проживания общин были слишком удалены от очагов федеральной власти и источников мракобесия вождей и расизма помещиков.

В результате первых лет скитаний и одиночества, маркистско-ленинское ядро Сапатистской Армии, насчитывавшей в те годы от силы полтора десятка человек, вступает в первые контакты с этими диссидентскими общинами и, согласно «официальной истории» сапатистов, терпит свое первое поражение. «Мы вас не понимаем», — отвечали индейцы на зажигательные революционные речи партизан. Партизаны, в свою очередь, не

понимали отношений, существовавших в общинах. Это положило начало долгому и трудному процессу взаимного обучения. Из учителей и, как тогда предполагалось, будущего авангарда революционного процесса, Маркос и его товарищи превратились в учеников индейцев, признав недостаточность своих университетских теорий. Этот процесс совпал по времени с началом крушения социалистического лагеря и распадом Союза. В соседних центральноамериканских странах был очевиден кризис всех революционных проектов: в Никарагуа сандинисты проиграли президентские выборы, в Сальвадоре и Гватемале партизаны вели мирные переговоры и готовились к сдаче оружия. Оказавшаяся без советской поддержки Куба осталась наедине с США и уже не могла поддерживать никакие национально-освободительные движения.

Тем временем мексиканский президент Мигель де ла Мадрид начал проведение в мексиканской экономике неолиберальных реформ, резко обостривших противоречия в сельской местности. Участились нападения на диссидентские общины со стороны «белых гвардий» латифундистов. Общины обратились к сапатистам с просьбой сначала взять на себя функции по их защите от нападений, а затем и обучить их воевать в обмен на питание и обеспечение продуктами первой необходимости САНО, находившейся в горах. Так началось постоянное сотрудничество между сапатистами и общинами, постепенно приведшее к фактическому слиянию и объединению одних с другими.

В 1992 году мир отмечал 500-летие открытия Америки. В этом же году правительство Карлоса Салинаса де Гортари внесло в 27 статью конституции Мексики поправку, позволяющую куплю-продажу общинных земель, что под давлением местной сельскохозяйственной олигархии и транснациональных корпораций, заинтересованных с природных богатствах Чьяпаса ставило под угрозу само существование индейских общин и привело к стремительному росту рядов САНО. В течение одного года число регулярных сил Сапатистской армия выросло от нескольких десятков до нескольких тысяч бойцов. Когда мексиканское правительство приняло решение о подписании договора НАФТА, призванного покончить с остатками мексиканской независимости и передать природные ресурсы страны на волю рыночных стихий, организованные сапатистские общины в результате всеобщей консультации населения принимают решение о вооруженном восстании. В декабре 1992 года командование Сапатистской армии, к этому моменту уже полностью подчиненной гражданским общинам, получает от них приказ о подготовке войны против федерального правительства. Субкоманданте Маркос, являвшийся командиром САНО, просит год срока для подготовки войны. Вооруженное восстание назначено на 1 января 1994 года, дату вступления в силу только что подписанного договора НАФТА.

В условиях глубочайшей секретности, которой способствуют только что принятый сухой закон и удаленность повстанческих общин от основных центров цивилизации, сапатисты весь 1993 год готовят эту войну. В коллективном заговоре участвуют десятки тысяч индейцев. В военной структуре САНО предусмотрены три уровня участия: базы поддержки — гражданские участники движения, оказывающие всяческую посильную помощь армии и принимающие участие в мирных мобилизациях, милисианос — проходящие курс военной подготовки в рядах САНО, но основную часть времени занимающиеся крестьянским трудом в общинах, готовые к мобилизации в случае тревоги или ведения военных действий, и бойцы — военные, постоянно находящиеся на своих базах в горах. Эта схема вовсе не является жесткой, и участники различных уровней могут по собственному желанию переходить с одного на другой. В число обязанностей бойцов САНО входит обучение письму и истории.

Весь 1993 год число рядов САНО растет. В Лакандонской сельве проводятся широкомасштабные военные учения, происходит накопление оружия и сбор информации о силах противника. Разведывательные службы федеральной армии кладут на столы правительственных чиновников первые донесения о наличии партизан на юге страны, но, поскольку признание этого факта может поставить под угрозу готовящийся к подписанию договор НАФТА, правительство предпочитает игнорировать или приуменьшать значимость этой информации. Никто не в состоянии представить себе масштабов готовящихся событий.

В первые часы 1 января 1994 года — дня, когда вступал в силу договор о НАФТА, — возникшие из ночного тумана и небытия истории тысячи вооруженных индейцев в масках занимают семь муниципальных центров Чьяпаса, включая главный туристический город штата — Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас. Восставшие называют себя Сапатистской Армией Национального Освобождения, объявляют войну мексиканскому правительству и обязуются соблюдать международное законодательство о ведении военных действий. Восстание на юге Мексики становится информационной бомбой. Пока власти и мир пребывают в состоянии полной растерянности, сотни вооруженных и едва говорящих по-испански индейцев беседуют на улицах Сан-Кристобаля с удивленными туристами и горожанами. В словах восставших нет призывов к мести или ненависти. Их поведение, их взгляды и их слова значат одно — «Мы здесь». «Мы пришли». «Мы существуем». «Что вы дальше с этим будете делать?!». Единственный метис среди восставших, которого его товарищи называют субкоманданте Маркосом, — военный командир армии. Все въездные пути в город перекрыты сапатистами. Никого не впускают и никого не выпускают. Одна из туристок возмущается тем, что у нее срывается уже оплаченный тур к руинам города майя Паленке, находящимся поблизости. «Извините за неудобства, но это революция», — отвечает ей Маркос.