Четвертая мировая война
Шрифт:
Но дело даже не в этом, моя проблема состоит в том, что я не могу убедить их, что на каяках (лодках, сделанных из выдолбленых вручную стволов деревьев) нам далеко не уплыть.
И кроме того нельзя не учесть, что Чьяпас не имеет выхода к Атлантическому океану, и из-за того, что у нас нет денег для оплаты пошлины за пользование Панамским каналом, нам придется плыть в обход через Тихий океан, мимо берегов Филипин, Индии, Африки и сделать первый привал на Канарских островах.
А добираться до вас по суше было бы дурным тоном. Нам бы пришлось пересечь Монголию, развалины СССР — где следовало бы хорошо знать кому можно, а кому нельзя говорить, что мы направляемся в гости к «Русскому», — Восточную Европу, заглянуть во Францию, чтобы запастись «Шато Неф дю Пап, урожая 69» (начинаю уже каламбурить даже с марками вин), забрести за макаронами в Италию и потом карабкаться через Пиренеи. И не то чтобы нам не нравилась идея подобной прогулки, просто такие длительные блуждания приводят к износу военной формы.
Но
О чем это я говорил? Ах да, о том, что мы не сможем приехать на открытие Агуаскальентес. Потому что мы сейчас, как сказал этот товарищ, «тренируемся» к экспедиции. Но о наших планах вторжения на полуостров Иберия ты, конечно, никому не рассказывай (сначала, разумеется, мы посетим Лансароте, чтобы испить кофейку с Сарамаго и Пилар [93] ), ты же знаешь, каковы нравы монархии — время от времени она начинает нервничать и выдумывает себе разные каникулы в сопровождении всяческих инфант и шутов (я имею в виду Фелипика Гонсалеса и Пепика Аснара, [94] который, повторяю, даже в своем имени несет печать чьего-то проклятия).
93
Сарамаго и Пилар- Жозе Сарамаго, известный португальский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе, симпатизирующий сапатистам, Пилар — его жена и переводчик на испанский
94
Фелипик Гонсалес и Пепик Аснар — уничижительно-уменьшительное
обращение с именами бывшего председателя правительства Испании Фелипе Гонсалеса и нынешнего — Хосе Мария Аснара
Хотя неучтивые слова о монархии и могут тебе стоить как минимум изгнания из зала, потому что как это вам пришло в голову делать Агуаскальентес в месте окупас, [95] ведь место проведения мероприятия должно принадлежать людям достойным, но — и пусть ни у кого в этом не будет сомнений — благородства куда больше в любом доме окупас, чем во дворце Эль-Эскориаль. [96]
Пам! Опять я связался с монархией. Не буду больше этого делать, по той же причине, по которой если влезешь в мусорный ящик, потом от тебя обязательно будет много вони, и от нее невозможно избавиться даже при помощи фальшивых духов, продающихся в Корте-Инглес. [97]
95
Окупас- леворадикальное движение бездомных и иностранных иммигрантов в Европе, занимающих пустующие дома и поселяющихся в них
96
Эль-Эскориаль — Мадридский королевский дворец.
97
Корте Инглес — Название сети торговых центров в Испании, которое в дословном переводе значит «английский королевский двор»
Ладно, скажем наше «да» пиратству, и наше «нет» — разбреданию мыслей, так что, возвращаясь к нити этого монолога, у которого большой плюс в том, что ты не можешь ни слова возразить мне, как если бы ты находился перед славной гражданской гвардией, которая, если позволишь, не является ни гвардией, ни гражданской, но уже и так известно, что мир власти полон противоречий.
Что? Что я опять ушел от ответа? Ты прав, просто сама перспектива лишиться этой моей порции галисийского бульона, который начинают распределять, вновь разогрев, потому что ни у кого не осталось ни гроша на что-то еще, меня вводит в состояние, скажем, беспокойства.
Я говорил тебе, что дата этого письма не случайна, и что если я начал это письмо — приветствие открытию проекта Агуаскальентес 12 октября, на то есть причины.
Некоторые группы общественности ошибочно считают, что виновницей нынешней ситуации индейских народов Мексики является испанская конкиста. И дело даже не в том, что Эрнан Кортес и другие подонки меча и креста, его сопровождавшие, явились нашими благодетелями, нет, конечно, но просто в сравнении с нынешними неолиберальными правителями, все они — почти что сестры милосердия.
От честных мужчин и женщин Испании мы знаем только слово братства, только солидарность безо всяких предварительных условий, только готовность слышать, всегда протянутые к нам руки для помощи, приветствия, объятия.
Так что, да простит меня отец Идальго, [98] мы,
Представляю, что к вам приедет та каталонская группа, которая ужасно играет ранчеры, [100] хотя конечно в исполнении чамбы [101] ей нет равных… И будет еще множество других — из Галисии, из Астурии, из Кантабрии, из Андалусии, из Мурсии, из Эстремадуры, из Валенсии, из Арагона, из Ла-Риохи, из Кастилии-и-Леона, из Кастилии-Ла-Манча, из Наварры, с Балеарских островов, с Канарских островов и из Мадрида. Всем им передай наш огромный привет. Потому что благодаря стольким и таким прекрасным нашим братьям и сестрам, и ото всей бесконечной нежности, что чувствуем по отношению к ним, мы становимся сильнее и лучше.
98
Отец Идальго — Мексиканский священник, один из героев борьбы за независимость от Испании
99
Гачупины — Так в Мексике называют испанцев и потомков иммигрантов из Испании
100
Ранчера — одна из разновидностей мексиканской фольклорной музыки
101
Чамба — На испанском молодежном жаргоне — работа
Что? Что я не включил в этот список Страну Басков? Нет, я хочу попросить тебя, чтобы этим братьям и сестрам ты передал наше особое обращение.
Мне хорошо известно, что этот придворный шут, называющий себя судьей Гарсоном, действуя рука об руку с испанским политическим классом (который так же смешон, как и королевский двор, но только без этого скромного очарования — Как ваше здоровье графиня? — Хорошо, граф, я совершенно не скучаю по шуту Фелипику, потому что этот Пепик ничуть не хуже. Кстати, граф, вам следовало бы застегнуть ширинку, чтобы не приведи господь вы не поимели простуду, единственное что вы можете здесь при дворе поиметь, — и т. д.) осуществляет политику настоящего государственного терроризма, что не может оставить равнодушным ни одного честного человека.
Да, клоун Гарсон объявил нелегальной политическую борьбу в Стране Басков. После всего этого кривляния в шоу для дураков об аресте Пиночета (единственное, что он сделал — это устроил Пиночету отпуск за счет государства), теперь он демонстрирует свою настоящую фашистскую сущность, лишив баскский народ права на политическую борьбу за свои законные права.
И я не говорю это все просто так. Здесь мы познакомились со многими баскскими братьями и сестрами. Они были в наших лагерях мира. Они приехали сюда не для того, чтобы говорить нам, что нам делать, чтобы учить нас делать бомбы или готовить покушения.
Потому что здесь наши единственные бомбы — это чьяпаски, [102] которые, в отличие от юкатанок, никогда и ни с чем не рифмуются.
Потому что Оливио [103] заходит и говорит мне, что если я дам ему шоколадки с орехом, которые мне передали, потому что по слухам я оооо-чень тяжело болен, он мне продекламирует бомбу. «Давай», — говорю я ему, видя, что шоколадки уже цвелые. И Оливио с чувством начинает: «Бомба, бомба: у меня во дворе зацветает апельсин, а сестра твоя — красавица».
102
Бомбы — Народные куплеты типа частушек, в Чьяпасе они называются «чьяпасками», а на Юкатане «юкатанками»
103
Оливио — Один из детей сапатистского селения Ла-Реалидад, персонаж многих текстов Маркоса
Я обижаюсь, не столько за свою сестру, сколько за полное отсутствие рифмы и ритма, но шоколадки Оливио все же даю…
Кроме того, единственные покушения здесь — это против музыкального вкуса, когда я беру гитару и запеваю своим несравненным баритоном «всегда, когда лишку выпью, выходит со мной все не так, тебя одну лишь ищу я, но лезу в чужой гамак». Если Ману Чао [104] это когда-нибудь услышит — он наверняка немедленно подпишет со мной контракт. Конечно, он готов на все что угодно, только бы не платить нам за те две струны, что он порвал, когда пытался исполнить вместе с сапатистами «Шизофреническую корову». Или это была «Бешеная корова»? Хорошо, если он там будет — привет Ману и скажи ему, что мы простим ему эти струны, при нашей ближайшей встрече на следующей остановке, которая, как известно, называется «Надежда».
104
Ману Чао — популярный испано-французский левый музыкант и автор текстов, симпатизирующий сапатистам