Четвертая могила у меня под ногами
Шрифт:
– Мне так проще, так что да.
Мне не нравилось вплотную задумываться о том, что Эрл Уокер издевался надо мной намеренно. Он пришел ко мне с двумя целями: допросить под пытками, а затем убить. Но словосочетание «несчастный случай» как будто упрощало произошедшее, превращало во что-то, с чем можно жить.
Рейес крепче сжал руль.
– Мне очень жаль, Датч. Я и подумать не мог, что он к тебе придет.
Надеясь уйти от разговора, я сложила на груди руки и подозрительно глянула на него:
–
Еще чуть-чуть, и он бы улыбнулся.
– Как ты насчитала миллион?
Я оборвала выбившуюся из кофты ниточку.
– Добавила текущие расходы к моей обычной таксе и округлила.
Бросив на меня быстрый взгляд, чтобы не отрываться надолго от дороги, он спросил:
– Хреново у тебя с математикой, да?
Видимо, мы оба были не против сменить тему, поэтому я решила задать вопрос, который не давал мне покоя:
– Почему ты с ней живешь?
Он посмотрел на меня, и встречные огни проезжающей мимо машины осветили его лицо, отразившись в богатой глубине карих глаз.
– Потому что она предложила.
– Ты мог бы жить у Амадора с Бьянкой, - сказала я, вспомнив о единственных, как мне казалось, верных друзьях Рейеса.
Он снова смотрел на дорогу.
– Я мог бы жить с тобой.
– Вот это вряд ли, - фыркнула я, хотя сама мысль была до смешного приятной и тут же отозвалась искрами в нижней половине моего тела. Раз уж мы вышли на дорожку вежливости, я призналась: - Я рада, что ты на свободе.
– Докажи, - отозвался он с умопомрачительной ухмылкой.
Я с трудом подавила кульбит в животе.
– У меня дома идет инвентаризация. Не заставляй меня снова тебя искать. И мы приехали, - я показала на здание, стоящее под прямым углом к самой старой церкви в Альбукерке. Вывеска гласила: «Сестры Непорочного Креста».
– Ты хочешь оставить его в женском монастыре? – спросил Рейес.
– Здесь освященная земля. – И они его примут. Я оглянулась на мальчишку. Разве может быть иначе?
Притормозив перед зданием, Рейес проехал чуть дальше и остановил Развалюху. Вход в монастырь освещался одной-единственной лампочкой. Вместо того чтобы сразу выйти, я повернулась к своему водителю и по совместительству самому крутому в мире обогревателю.
– Мне нужно знать больше, Рейес. Раз уж на меня открыли охоту, я имею право знать, что происходит.
Он заглушил двигатель и уставился в окно.
– Я пытаюсь выяснить, как и почему.
– Замечательно. Мне хватит простых ответов на вопрос «Что?».
Рейес промолчал, поэтому я выбралась из машины и подвинула сиденье вперед. Пусть позже, но мы обязательно все обсудим.
Парнишка по-прежнему был без сознания, но пошевелился. Рейес вышел и обошел машину,
– Я кое о чем хотела тебя спросить. Сегодня утром, когда я видела тебя у папиного бара, тебе кто-то помахал.
Рейес прислонился к заднему крылу Развалюхи и сложил на груди руки.
– Иногда такое случается. Мы живем в странном мире.
– Да нет, не об этом речь. Ты же был там? В физическом теле?
– Почему ты спрашиваешь? – спросил он, переступив с ноги на ногу, словно ему было неловко.
– Потому что ты испарился. Дематериализовался. Весь, целиком.
На его чувственных губах заиграла зловещая усмешка.
– Датч, ты же знаешь, что это невозможно.
– Но…
Парнишка опять пошевелился. Я посмотрела на него. На светлые волосы, упавшие на красивое лицо. На длинные ресницы и резко очерченные скулы, говорящие о силе характера. Никаких сомнений – быть ему сердцеедом.
С благодарной улыбкой я оглянулась на Рейеса, но его уже не было. Я покрутилась туда-сюда, обошла Развалюху. Но он испарился. Растворился, как дым в воздухе.
Да что ж это такое!
_____________________
(1) Фраза Джона Леонарда Суайгерта – пилота командного модуля космического корабля «Аполлон 13», единственного из летавших на Луну пилотируемых кораблей, на котором в полёте произошла серьёзная авария. Вошла в речевой обиход как метафора со значением «сложность, неприятность», стала идиомой.
______________________
Глава 7
Счастья мне мало. Требую эйфории!
Надпись на футболке
Очевидно, Рейесу не хотелось отвечать на мои вопросы. Хотя не стоит забывать, что мы все-таки в святом месте. Вдруг он не может находиться на освященной земле? Но опять же, неужели он действительно умеет дематериализоваться в физическом теле? Одна только мысль об этом совершенно сбивала меня с толку.
Я залезла в джип к парнишке и убрала волосы с его лица. Он дернулся, очнулся и отшатнулся от меня – явно был смущен и напуган одновременно.
– Все хорошо, - я подняла руки, показывая, что не причиню ему вреда. – С тобой все в порядке, но мне нужно отвести тебя туда.
Он дико озирался и каждый раз, когда натыкался взглядом на меня, щурился, как от яркого света. Я обалдела, осознав, что он такой же, как Пари. Он видел, как я сияю, и это определенно его тревожило. Потянувшись через переднее сиденье, я нащупала свои солнцезащитные очки.