Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]
Шрифт:
В четверг, в назначенный час, его подружка присоединяется к нему. После… неизбежных в подобных случаях событий, в 13 часов она покидает его «на минутку» под предлогом неотложной необходимости. Тогда, на сцену выходит Бертье. Дравиль, полагающий, что вернулась его красотка, не удостаивает его взглядом. На лице актеришки играет глупая улыбка. Бертье не оставил ему времени на размышления. Все произошло очень быстро. Не более пяти минут от твоего ухода до исполнения приговора.
Тебе все так же нечего сказать? Может быть,
Он подошел к окну. Дождь лил как из ведра. На улице никого не было, кроме жандармов непромокаемых плащах, этих «жаворонков», с трудом передвигавшихся в шквалистых порывах ветра, толкая свои велосипеды. Потоки грязи текли по обочинам дороги, заливая тротуар. И лишь открытый ставень в доме напротив оживлял пейзаж.
Детектив медленно отвернулся и подошел к Мари-Жур. На него самого повлиял извилистый сценарий: Жюльетта Дравиль, затем Бертье; затем еще раз Жюльетта и Бертье, и Клодетта Жема. Теперь Мари-Жур Аньель. Порывы ветра в разных направлениях… Основательно ли зацепился он теперь?
Вся эта история начинала уже утомлять его. Он подумал о заснеженном домике Веры. Ему вдруг захотелось познакомиться с ним и спрятаться там, забыться. С Верой, если он когда-нибудь захочет… Он почувствовал, как сердце забилось сильнее.
Впервые за весь день он подумал о Вере, и показалось, будто та вошла в эту комнату и, протянув руки и улыбаясь, направилась к нему. Она так отличалась от других, от всех других…
Мари-Жур Аньель наблюдала за ним с насмешливым видом. Он подумал, что она ждет от него прямого вопроса.
— По вашему сценарию все происходило именно так? — спросил он.
Она покачала головой.
— Я действительно сожалею, месье Клид, — сказала она с заученной вежливостью. — Я не была в четверг в Орлеане.
— И Бертье не был, естественно?
— Бертье тоже, — подтвердила она спокойным и мягким, даже немного певучим голосом, откинув голову на спинку кресла. Голубое озеро под длинными золотистыми ресницами…
— Ваша история о хромом — невероятный вымысел, чтобы впутать его, — продолжала она.
Партия в теннис обещала начаться вновь, но уже по ее правилам. Свеча, каждый раз свеча в ответ на атаки Клида, с резким смэшем время от времени. Это могло затянуться, и Клид сменил тактику. Он тоже может «резать» мячи и приспособиться к длинным обменам ударами.
Он щелкнул языком.
— Ну так скажи же, — живо спросил он, — ты начинаешь интриговать меня. Где же был Бертье в таком случае?
Она любезно улыбнулась. У нее была очаровательная улыбка.
— Что вам даст, где он был? Ведь вам важно, был или не был он в Орлеане, не так ли? Я вам говорю, нет. Если вы не верите мне, то и не поверите, если я вам скажу, где он был на самом деле.
— Мне,
Она покосилась на детектива и улыбка исчезла с ее лица.
— Ну раз вы так хотите все знать, — внезапно решилась она, — Бертье был со мной в Туре. Он ни на секунду не отлучался от меня. Теперь, я думаю, вы оставите меня в покое с вашими идиотскими расспросами.
Недобрая усмешка заиграла на губах у Клида.
— Ты мастерски лжешь, — бросил он, вновь разъяряясь. — Только со мной тебе не справиться. Бертье мог быть с тобой в Туре в среду. Но вы уехали в четверг утром, чтобы распрощаться с Дравилем в его последней роли.
Она резко перешла в атаку.
— Докажите!
— Не беспокойся, — кивнул он. — Все докажу, в особенности роль, которая отводилась тебе в этом преступлении. С Бертье все ясно. Его отпечатки нашли на оружии, оставленном в номере Дравиля. Комиссар сообщил мне об этом, когда я звонил.
Плечи Мари-Жур внезапно обмякли. Слова Клида подействовали как удар хлыстом. Она прикрыла глаза, пытаясь устоять. Она нашла силы, но Клид понял, что на этот раз — все, конец.
— Вы грязный лжец! И вы пытаетесь поймать меня на такую дешевую наживку?
— Ну хорошо, — сказал Клид, пытаясь казаться безразличным. — Ты объяснишь все следователю. Но если ты считаешь, что проведешь его, то зря рассчитываешь. Будет лучше откровенно рассказать, что и как произошло, если не хочешь закончить свои дни за высокими стенами тюрьмы.
Она опять разревелась.
— Мне все равно, что со мной будет. Я сказала вам правду.
Внезапно Клид прервал ее.
— Ты меня утомляешь. Я сказал тебе, что у нас есть доказательства: стрелял Бертье. И я знаю, что задумала все ты.
— Нет!
Она сдавалась. Клид чувствовал, что его наполняет непонятная жалось. Тем не менее в глубине души он надеялся, что эта девчушка менее порочна, чем кажется. Судьи, может быть, лучше его разберутся в секретах этого маленького существа, которое, казалось, создано для радости жизни, а натворило столько всего для пожизненного заключения. Конечно, окружение, в котором она оказалась, несет немалую ответственность за крах ее надежд. Ибо откуда она родом, эта малышка? Казалось, никто этого не знал…
— Нет? — ласково переспросил Клид.
Она задрожала, как осенний лист, поднялась и шагнула к Клиду. Казалось, она взывала о помощи, но Клид лишь ободряюще кивнул.
— Конечно, вы великий детектив, месье Клид, — севшим голосом произнесла она, — но вы ошибаетесь. Бертье не убивал Жана. Это все я, я одна. Я завидовала. Хотела, чтобы он развелся. Он отказывался. Мы повздорили. Он был, как вы сами поняли, отвратителен. Он сказал мне, что не желает меня видеть, чтобы я убиралась к черту.