Четвёртая Жрица. Путь друг к другу
Шрифт:
— Да, — кивнула девушка. — Теперь да.
— Это хорошо. А сейчас, если ты не против, я заберу тебя с собой. Я совершенно не понимаю, что все они лопочут и чего хотят. Просто напасть какая-то. Что такое? — Риана остановилась, заметив, что Зика с задумчивым видом стоит на месте. Потом огляделась вокруг и тихо продолжила: — Если у тебя ещё дела... то не страшно, можешь прийти попозже.
— Нет, всё хорошо. Я просто подумала о том, что я хочу.
— Да? — Риана улыбнулась. — И что же ты хочешь?
— Я хочу послушать, о чём
— Ну, тогда тебе предоставляется великолепная возможность так и сделать. Потому что я точно больше не выдержу. Если подобное щебетание и значит быть женственной, то, честно, я лучше пойду и дальше сражаться, на радость Многоликому.
Зика опять рассмеялась.
— Нет-нет, не обязательно быть такой.
— Ну, слава Богине, — с наигранным облегчением сказала Риана.
И девушки бодро пошли куда-то в поселение.
Аккес же стоял в тени, прислонившись спиной к стволу дерева, скрестив на груди руки, и провожал их взглядом. Он впервые на миг задумался о том, чтобы не убивать жрицу. Но лишь на миг...
Она по-прежнему раздражала его. Её изучающий взгляд и непонятная улыбка выводили его из себя. Его просто трясло каждый раз, когда он видел её. И хуже всего то, что из-за этого он опять мог потерять контроль...
Отвернувшись, Аккес хмуро посмотрел на реку. Пусть она и нравится многим, пусть все привязались к ней, но если он не справится со своей проблемой, всем им будет только хуже... а главная причина его проблем — это она.
Если бы только она держалась от него подальше.
Келина неторопливо прогуливалась по зеленеющему саду. Лето выдалось на удивление тёплым, а распускающиеся цветы дарили приятный аромат.
Это была бы идеальная прогулка, если бы не две вещи.
И первая — это платье. Она успела отвыкнуть от юбок, корсетов и кружев. И не могла представить, как раньше умудрялась во всём этом ходить. И хотя её нынешний наряд, не в пример её прошлым платьям, был значительно проще, ей всё равно было неуютно. И рука который раз машинально тянулась к поясу, желая ощутить рукоять меча. Каждый раз она раздражённо опускала её, стараясь напомнить себе, что принцессам не положено носить оружие.
Но рука продолжала тянуться, в основном, из-за второй причины, что портила ей этот день. Его высочество принц Альдан, который сопровождал её в этой прогулке. Он, конечно, вежливо держался от неё на расстоянии двух шагов. Но ей этого было мало. Ей даже миля показалась бы недостаточной.
— Вы и сегодня будете игнорировать меня, принцесса? — раздался разочарованный голос её сопровождающего.
— Как ещё дать Вам понять, что мне неприятна Ваша компания? — ответила она, не удостоив его даже взгляда.
Альдан приблизился, рискнув сократить расстояние до одного шага. Но тут же получил строгий взгляд в свою сторону и опять отступил.
— Чем, позвольте поинтересоваться,
— Вам ли не знать о собственных деяниях? — Келина наконец посмотрела ему прямо в глаза. — Я уверена, молва знает далеко не всё, что Вы творили в прошлом.
— Вы осудили меня даже не удостоверившись, что из слухов правда, а что нет?
— Хотите сказать, что Вы не соблазняете женщин?
— Сколько осуждения в Вашем тоне! — Его губы украсила хитрая улыбка. — Я бы сказал, что мы с прекрасными дамами... иногда приятно проводим время наедине.
Келина, нахмурившись, посмотрела на самодовольного мужчину, который стоял рядом и нахально взирал на неё. Её так и подмывало со всей силы наступить ему на ногу, а потом развернуться и убежать. Но она не могла сделать ни первого, ни, почему-то, второго. Принцесса продолжала стоять и смотреть ему в глаза.
— Разве Ваша магия не принуждает их? — наконец спросила она. — Не думаю, что они так же рады, когда сила Ваших чар проходит. И менее всех, наверно, дочь Ливоского барона из крепости, которую Вы захватили, нападая на Торкию, и которую Вы отправили в... услужение мужчинам, после так называемого "приятного времени наедине".
— В услужение? — Альдан слега нахмурился.
— Торговать своим телом, — слегка покраснев, пояснила Келина. Ей, как женщине и тем более как принцессе, не полагалось знать таких вещей. Но она часто слушала донесения отцу и волей-неволей подобные разговоры до неё доходили.
Альдан же, став более серьёзным и прямо глядя на принцессу, сказал:
— Я помню девушку, о которой Вы говорите, и уверяю Вас, я не имею никакого отношения к тому, чем она сейчас занимается.
— Не удивительно, что Вы именно так и говорите! — Келина небрежно махнула рукой, отворачиваясь от него. Она ни на секунду не поверила в его слова о собственной невиновности.
— Это правда, — продолжал Альдан. Он вполне мог признать все те многочисленные грехи, которые у него были, но не собирался молчать, когда обвинения были незаслуженными. — Последний раз, когда я её видел, она садилась в карету со своей семьёй и уезжала в какой-то городок. К тому же, с ней был немалый сундук с золотом, которое ей любезно отсыпали. Этих денег ей вполне хватило бы и на жизнь, и на приданое.
Келина пристально посмотрела на него.
— Кто бы взял в жёны опороченную девушку?
— Тот, кому понравился бы вес этого сундука. Что бы с ней ни случилось дальше, моей вины или участия уже нет.
— Ваша вина только в том, что Вы её обесчестили. Вы губительны для женщин. Разве нужна дополнительная причина, чтобы не желать общения с Вами? Если Вам этого не достаточно, то смело признаюсь: Вы мне противны. И никакие Ваши поступки и деяния в дальнейшем не исправят этого.
Несмотря на её резкие слова, Альдан улыбнулся и посмотрел на неё своими смеющимися глазами, словно она сказала что-то действительно забавное.