Четвертое сословие
Шрифт:
Армстронг посмотрел на своего адвоката, и его губы тронула тень улыбки.
ГЛАВА 27
ГЛОУБ, 1 июня 1967 года:
РЕШЕНИЕ ЗА ВАМИ!
— Вы можете заказать мне билеты на ближайший рейс до Лондона? — рявкнул Армстронг, когда его соединили с транспортным
— Разумеется, сэр, — ответили ему.
Следующий звонок был в свою контору в Лондоне. Памела — его последняя секретарша — подтвердила, что сэр Уолтер Шервуд согласился встретиться с ним завтра в десять часов утра. Правда, без особого желания, но об этом она говорить не стала.
— Еще мне нужно поговорить с Александром Шервудом в Париже. И проследите, чтобы Рег встретил меня в аэропорту, а Стивен Халлет ждал в конторе. Надо со всем разобраться, пока Таунсенд не вернулся в Лондон.
Несколько минут спустя в номер вошла нагруженная покупками Шерон и очень удивилась, увидев, что Армстронг собирает вещи.
— Мы едем куда-то? — спросила она.
— Мы уезжаем, причем сейчас, — не стал ей ничего объяснять Дик. — Собирайся, а я пока оплачу счет.
Армстронг забрал билеты на самолет в транспортном бюро, потом рассчитался по счету, носильщик тем временем отнес его вещи к поджидавшему лимузину. Армстронг посмотрел на часы — он вполне успевает на самолет, значит, завтра рано утром будет в Лондоне. Пока Таунсенд не знает о правиле двух третей, у него еще есть шанс завладеть ста процентами компании. И даже если Таунсенд знает, Армстронг не сомневался, что Александр Шервуд сумеет убедить сэра Уолтера.
Как только Шерон уселась на заднее сиденье лимузина, Армстронг велел водителю ехать в аэропорт.
— Но мои вещи еще не принесли из номера, — попыталась остановить его Шерон.
— Значит, тебе их перешлют потом. Мне обязательно надо успеть на этот рейс.
До самого аэропорта Шерон не произнесла больше ни слова. Когда они подъехали, Армстронг похлопал себя по карманам, проверяя, не забыл ли он билеты. Они вышли из лимузина, и он попросил носильщика отправить его вещи багажом прямо в Лондон, а сам побежал к стойке паспортного контроля. Шерон едва поспевала за ним.
Их быстро проводили к выходу на посадку, там уже шла регистрация пассажиров.
— Не волнуйтесь, сэр, — улыбнулась ему стюардесса. — У вас есть еще пара минут. Можете оба отдышаться.
Армстронг достал билеты из кармана и отдал один Шерон. Стюард проверил его билет, и он побежал по длинному коридору к самолету.
Шерон подала свой билет. Стюард посмотрел на него и покачал головой:
— У вас билет на другой рейс, мадам.
— Как это? — опешила Шэрон. — Я лечу этим рейсом в первом классе вместе с мистером Армстронгом. Я его личная ассистентка.
— Не сомневаюсь, мадам, но, к сожалению, у вас билет в эконом-класс на вечерний рейс «Пан-Американ». Боюсь, вам предстоит довольно долгое ожидание.
— Откуда ты звонишь? — спросил он.
— Из аэропорта Кингсфорд-Смит, —
— Тогда разворачивайся и бери обратный билет на тот же самолет.
— Почему? Сделка провалилась?
— Нет, она подписала — но за это пришлось заплатить. Возникла проблема с книгой миссис Шервуд, и мне кажется, ты единственный человек, кто может ее решить.
— Могу я поспать хоть одну ночь, Кит? А послезавтра я вернусь в Нью-Йорк.
— Нет, — ответил он. — Нам нужно еще кое-что сделать перед тем, как ты приступишь к работе, а у меня свободен только один день.
— Что мы должны сделать? — не поняла Кейт.
— Пожениться, — ответил Кит.
На другом конце провода долго молчали, наконец в трубке раздался голос Кейт:
— Кит Таунсенд, ты самый неромантичный человек на свете! Как только тебя земля носит?
— Это означает «да»? — спросил он. Но она уже повесила трубку.
Он нажал на рычаг и посмотрел на Тома Спенсера.
— Она приняла твои условия? — широко улыбнулся адвокат.
— Точно не знаю, — ответил Таунсенд. — Но ты все же займись приготовлениями, как мы договаривались.
— Хорошо, тогда я сейчас позвоню в мэрию.
— И не планируй никаких дел на завтра.
— Почему?
— Ну, кто-то же должен засвидетельствовать контракт, советник.
Сэр Уолтер Шервуд ругался редко, но в этот день он побил все рекорды.
Первый раз он выругался после разговора с братом. Александр позвонил ему из Парижа перед самым завтраком и сообщил, что продал свои акции «Глоуб» Ричарду Армстронгу за 20 миллионов долларов. Он посоветовал Уолтеру последовать его примеру.
Но все, что сэр Уолтер слышал об Армстронге, убеждало его, что это последний человек на свете, которому можно доверить контроль над газетой, ставшей таким же национальным символом Британии, как ростбиф и йоркширский пудинг.
После ленча в «Терф-Клубе» он немного успокоился, но потом его едва не хватил удар, когда из Нью-Йорка позвонила невестка и сказала, что тоже продала свои акции, только не Армстронгу, а Киту Таунсенду, человеку, который, по мнению сэра Уолтера, запятнал доброе имя жителей колонии. Он никогда не забудет, как застрял на неделю в Сиднее и ему пришлось ежедневно читать в «Сидней Кроникл» оскорбительные рассуждения на тему «так называемой королевы Австралии». Он переключился на «Континент», но, как оказалось, эта газета выступала за введение в Австралии республиканского строя.
Последней каплей стал звонок от его бухгалтера — они с женой как раз собирались ужинать. Сэру Уолтеру не нужно было напоминать, что в течение последнего года продажи «Глоуб» снижаются каждую неделю. Следовательно, самое разумное решение — это принять двадцать миллионов долларов, кто бы их ни предлагал. И не в последнюю очередь потому, что, как грубо выразился этот мерзавец: «Эти двое приперли тебя к стенке, и чем быстрее ты получишь деньги, тем лучше».
— Но с кем из этих хамов заключить сделку? — жалобно вопрошал он. — Один хуже другого.