ЧетвЁртое. Сборник рассказов
Шрифт:
– Хорошо, ждите мастера! – прохрипела в ответ кнопка.
Я решаюсь начать диалог:
– А вы же та самая молодая жена нашего Толика с 9го этажа? И вас зовут Марина, верно? – учтиво поинтересовался я.
– Да, меня зовут Марина. И я не предполагала, что буду жить в такой дыре! – она с презрением взглянула на объявление и на надпись ниже.
– А что не так?
– Всё! Дыра. Натуральная дыра у вас здесь, и небо ещё закрыли. Мне 22 года,
– А при чем здесь небо?
– А при том, что свадебное путешествие отменилось на сейшело-мальдивские острова, в связи с последними событиями, и пришлось на поезде два дня трястись, страшно сказать, аж на юг нашей необъятной. В город с необычным названием – Геленджик. А как известно, как свадьбу проведёшь, так и жить будешь.
– А первые две свадьбы вы путешествовали на острова?
– О, да. Люфтганза, бизнес класс, бизнес джет, номера класса люкс, голубой бассейн, коктейль с трубочкой "Sex on the BEACH", закат на острове в тихом океане, и встреча рассвета в гамаке натянутым между пальмами…
– Ну хорошо, острова, люкс, коктейль, но вы же всё же развелись после этого. И первый, и второй раз. Дело значит не качестве свадебного путешествия, а в людях?
– Ой, ну не знаю. Даже страшно представить, как мы будем с Толиком жить после тех чебуреков и разливного вина. Даже фотки стыдно выложить в ленту, ибо такое несварение желудка было, что всю неделю, маялась. Из романтических воспоминаний только что и помню – дверь в туалетной кабинке. Чувствую себя женщиной с низкой социальной ответственностью…
– Это не страшно, что небо закрыли, не страшно что впечатления раньше были, а теперь нет. Главное, чтобы человек рядом хороший был, тогда всё будет хорошо в будущем, и брак будет крепкий. Возьмёте с Толиком ипотеку под 12%, каждое лето будете на поезде в Геленджик кататься, родите сопливых деток, купите в кредит холодильник и заживёте, как все. А закрытое небо, это всё лирика…
Рога Малифисенты уныло повисли, пирЗинг стал невнятным, виртуальные коктейли и гамаки меж пальм, оказались пустым сотрясанием воздуха новобрачной, а проблема с желудком отошла на дальний план.
Марина задумчиво стояла, рассматривая кнопки лифта и думала о своём.
Кабина дернулась и помчала нас вниз.
Перед подъездом её ждало такси, а я поднял воротник повыше и почапал на работу, где мне уже который год обещают повысить зарплату, чтобы я смог погасить кредит за холодильник и наконец-то отвезти жену в сторону Геленджика. А там глядишь, и ипотеку одобрят под 12%, как Толику и его новой жене. Хотя они пока ещё ни о чём не догадываются.
У него – не знаю, а у неё пока ещё в голове ветер. Всё ещё думает о том, что небо закрыли. Хотя если рассудить правильно, то уже который год, я, как и миллионы семей, мечтаю по-настоящему отдохнуть без
Чтоб было наше море, чтоб наши чебуреки, чтоб вино разливное, чтоб дверь туалета перед глазами, и ей богу – наплевать что там небо закрыли, главное, чтоб в вагоне, когда придёт время долгожданного отпуска, не попалась бы нижняя полка рядом с вагонным сортиром…
Лит Батя
Всегда завидовал своему образованному бате. Очень начитанным он был человеком. Посвятил меня в таинство литературной Эдды.
Читал он все книги запоем несмотря на то, что работал Слесарем 4го разряда на заводе! Вечером, бывало, зайдёшь на кухню, а у него в руках сборник сочинений Лермонтова. Сидит в трусах на табуретке и изучает литературный декаданс. Нервничает, но листает и про себя бубнит:
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой…
Или допустим с утра, ждёшь своей очереди в туалет перед школой. Опять он там засел, с Маяковским. Робко стучу в дверь, а оттуда батька ругается цитатами из монументального произведения "Облако в штанах":
– Значит – опять темно и
понуро, сердце возьму, слезами окапав,
нести, как собака,
которая в конуру несет перееханную поездом лапу…
Понимаю, что человек в творческих муках мучается и я не должен мешать ему. Могу, если что, сбегать в школьный тубзик. Не сахарный!
Ну, а если, к примеру, пришёл раньше со школы, то можно было иногда отца лицезреть в коридоре, на половичке с бутылкой Алабашлы, и с собранием сочинений Есенина. Пролистывает он священный томик и шепчет:
– Ты жива ещё, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!..
Я всё время думал, как же мне повезло с отцом. Светоч и кладезь литературных опусов. Сам я, в дальнейшей своей жизни, всегда стремился к изучению русской поэзии.
А потом, чуть позже, случилось страшное. Батя нас бросил с мамкой. Ушёл к другой тёте…
Стоял я тогда, как пионер – герой перед подъездом и помогал ему грузить огромный чемодан в кургузый Пазик. Он улыбался золотой фиксой и обещал высылать мне деньги по мере своих возможностей. Пионерский мой галстук развивался на осеннем ветру, и я понимал, что становлюсь безотцовщиной. Как и многие пионеры – герои 80х…
Начиналась перестройка.
Я, благодаря бате, стал интересоваться поэзией и немного стал сочинять сам. Денег было совсем мало и мамкиной зарплаты совсем не хватало.
Тогда я решил печататься в газетах и журналах. Полез за вдохновением к Есенину, Маяковскому и Лермонтову и стал с удивлением обнаруживать для себя в сборниках между страниц, где 5, а где и все 10 рублей батиных нычек.
Денег было по итогу много, в каждой книге мы с мамкой находили несколько крупных купюр, которых по всей видимости батя не замечал ввиду своей занятости.