Четвертый год
Шрифт:
Позавтракали молча. Затем Кабан, несмотря на уговоры товарища, отправился на обход крепости. Да и с Геной ему зачем-то вдруг пообщаться захотелось, а тот где-то бродил. Макс, еще раз посмотрев на хайтов, мысленно пожелал им окоченеть до смерти под этим дождем, после чего завалился на освободившийся мат.
До обеда можно теперь поспать – кто знает, дадут ли потом отдохнуть?
Клепа выбрался из трюма, подошел к Олегу, мрачно спросил:
– Помнишь, я жаловался,
– Помню.
– Так вот, я теперь беру свои слова обратно – достал этот мотор. Внизу уже все провоняло, как в душегубке.
– Странно. Выхлопная труба же наружу выведена.
– Может, и выведена, но воняет. Да и гудит там на нервах. Куда мы так летим? Таким темпом через пару часов до Хрустальной дойдем, а там и дом родной.
– Я с Добрыней говорил на утренней связи. Лома они на лодке послали к нам, вот и спешу его забрать.
– Чего это он Лома послал?
– Ты совсем дурак или просто мозги проспал? Ты же сам ночью идею дал, как крейсер потопить.
– Что-то я не понял – где в моей идее было хоть что-то сказано о Ломе? Или ты его на это дело вместо меня послать решил? Я не против, но учти – водолаз из него получится отличный, даже снаряжения не надо, а вот пловец… пловец из него уже не получится.
Олег, хмыкнув, пояснил:
– Нет. Он лично везет свою адскую машинку.
– Что, уже успел спаять? Быстро работает… конь укуренный.
– Нет, не успел. Но доделает быстро на корабле. Если не подведет, то этой ночью и попробуем.
– Угу. А если подведет, то станет наш «Варяг» не водным кораблем, а летучим. Может, ну его – пусть у Паука эту хреновину доделает?
– Думаю, Паук будет не рад, если ему это предложить.
– Так и я бы такому не обрадовался. Глянь, Анька твоя резко напряглась.
– Что? – не понял Олег.
– Ох ты и тугой!.. Увидела она что-то. Думаю, лодку заметила с этим тощим укурышем.
Крик от носа подтвердил догадку Клепы:
– Олег, скорее сюда! Лодка идет! Большая! С парусом!
Обед принесла старшая сестра.
Макс, расслышав знакомую невесомую поступь, взвился с мата с такой скоростью, что поднял облако соломенной трухи. Восточница, завидев это, традиционно прыснула, потом приняла максимально серьезный и невозмутимый вид, занялась раздачей пищи. Подошедшие Кабан и Гена получили обычные порции, а вот Максу в миску плюхнулась увесистая косточка, причем с мясом. Лукавые искорки в глазах «кормилицы» даже дураку бы подсказали, что это не случайность.
– Спасибо, – улыбнувшись, сказал охотник. – Звать-то тебя как?
Подхватив ведро, девушка молча поспешила наверх, но перед тем как открыть люк, отчетливо бросила:
– Литали.
Гена, удивившись, поинтересовался:
– Эй, жених, ты что, успел
– Да нет, я и до этого язык знал. Даже был один раз на границе королевств.
– Ушлый парень и не дурак. У нас половина там бывала, а кроме «жрать» и «с…», ни слова не выучили. Вон и девкам нравишься – мяса столько отвалила, сколько я от жены своей не видал никогда.
Люк хлопнул, девушка прошла вниз. Макс успел еще раз поблагодарить:
– Спасибо, Литали. Очень вкусно.
Литали на ходу чуть обернулась, пряча улыбку, кивнула.
– И это, меня Макс зовут. Если что…
Гена, скребя ложкой по дну миски, вздохнул:
– Надо менять место личной дислокации. Чую я, что в этой башне, кроме одного хитрого полиглота, никто больше мяса не увидит.
– А чего ж тебя жена не кормит? – язвительно поинтересовался Макс.
– Так она в Граде.
– Интересное дело… Ты, значит, здесь, в этой… а жена твоя фиг знает где – в столице?
– Так я тут временно. До зимы должен оставаться, пока не кончится эта фигня с хайтами. И вообще – чего это тебе так интересно?
Макс пожал плечами:
– Да ничего, просто адресок хотел взять. Вдруг в Граде окажусь, а переночевать негде будет. Ночи холодные – без женского тепла простудиться запросто можно.
– В сортире переночуешь… умник… Там даже зимой тепло.
– Не знал.
– Поверь мне на слово.
– Раз ты лично проверял, то поверю.
– Мне показалось или тут кто-то давно в морду не получал?
Кабан, хлопотавший у печки с кипятком, буркнул:
– Вы еще подеритесь… идиоты. Я уже пару драк разнимал… пока бродил по крепости.
– Народ на нервах, – буркнул Макс. – Хайтов столько, что считать страшно. Устраивай они атаки, все бы по струнке ходили. А в этом вечном ожидании штурма… Постоянный стресс у народа…
– Вот и следи за своим языком. И тебя, Гена, это тоже касается. Тут слово за слово, и все – зубы полетят. Если уж мы начнем цапаться на пустом месте, то что говорить об остальных?
Гена, отложив миску, заметил:
– Хороший стресс… вы спите как убитые…
– Так у нас нервы покрепче, чем у других, – пояснил Кабан. – Мы постоянно воюем в последнее время. Если каждый раз нервничать, давно бы в рубашках с длинными рукавами сидели и всем рассказывали, как чудесно было во Франции под вашим правлением. В погребе сидели бы… Наполеоны…
– Верю. Хотя о вас, южанах, говорят, что вы с третьей попытки рукоять меча находите. Что это там за шум… Я проверю.
Гена шмыгнул наверх. Кабан и Макс, переглянувшись, не сговариваясь рванули следом. Любой шум может стать предвестником штурма. А любой штурм при таком раскладе сил – это почти гарантированный конец.