Четвертый оруженосец
Шрифт:
— Так что же все-таки перегородило ручей?
— А бурые звери там правда были?
— Вы сталкивались с Двуногими? Много было от них неприятностей?
— А барсуки-то, барсуки! Они тоже там были?
Голубичка поискала глазами сестру. Где же она?
Наконец она увидела Искролапку. Ее сестра робко жалась в самых последних рядах котов, смущенно поглядывая то на сестру, то на свои лапки.
— Искролапка! — закричала Голубичка. — Я так по тебе скучала!
Искролапка грустно посмотрела на нее из толпы. — Я боялась,
— Какая же ты мышеголовая! — ахнула Голубичка. — Как ты могла подумать такое? Мы же не просто сестры, а лучшие подруги! Я все время о тебе думала.
«Ну, вообще-то, не все время… — подумала она. — Но очень-очень часто!»
— Голубичка!
Услышав окрик наставника, Голубичка поспешно обернулась и увидела, что Л ьвиносвет уже стоит возле каменной осыпи рядом с Огнезвездом и Ежевикой.
— Иди сюда! — позвал он. — Огнезвезд хочет, чтобы мы рассказали племени о своем путешествии.
— Бегу! — крикнула Голубичка,
Пробираясь через толпу к своему наставнику, она вдруг заметила, что тот с изумлением смотрит куда-то ей за спину.
— Воробей! — воскликнул Львиносвет, кивая головой.
Обернувшись, Голубичка увидела целителя, выходившего из своей палатки и едва сдержала крик изумления. Воробей выглядел так, словно они расстались не на несколько дней, а на долгие годы. Глаза его погасли, он страшно исхудал, став похожим на старейшину, а через весь бок у него тянулась глубокая свежая царапина. Он шел, медленно переставляя лапы, словно боялся упасть.
— С возвращением, — хрипло выдавил он.
— Спасибо, Воробей, — почтительно поклонилась Голубичка, не в силах отвести глаз от целителя. Что с ним случилось за время их отсутствия?
Обернувшись к своему наставнику, Голубичка увидела в золотых глазах Львиносвета отражение собственного изумления. Потом быстро посмотрела на Искролапку и шепнула:
— Я скоро вернусь!
— Вы принесли нам очень горькую весть о Чешуйнике, — сказал Огнезвезд, когда Львиносвет и Голубичка закончили свой рассказ. — В этом горе мы все соплеменники. Мы потеряли храброго воина и скорбим о его смерти.
Грозовые коты в молчании опустили головы. Долголап первым нарушил общее молчание.
— И вы что, в самом деле обратились за помощью к домашним?
— И сражались с этими… как их… бобрами? — воскликнул Дым. — Вы непременно должны рассказать нам об их повадках и научить нужным боевым приемам на тот случай, если нам доведется встретиться с этими тварями.
— Подумаешь, какие бобры выискались, — заворчал Пурди. — Может, они и впрямь так сильны, как вы рассказываете, но уж я-то точно не дал бы им спуску!
Огнезвезд поднял хвост, призывая племя к тишине.
— На этом все расспросы окончены, — объявил он. — Позже у вас будет достаточно времени поговорить с Львиносветом и Голубичкой и расспросить их обо всем. А теперь дайте им отдохнуть и поесть.
Львиносвет вернулся к куче с добычей
Иглолапка юркнула следом за ней.
— Смотри! — с гордостью воскликнула она, указывая хвостом на подстилку Голубички. — Мы заново перестелили ее для тебя и выложили мягкими перышками.
— Спасибо, — проурчала Голубичка, приятно согретая дружеской заботой старших оруженосцев. — Я никогда не спала на такой мягкой подстилке! Наверное, вы с утра до ночи собирали эти перья!
— Ты это заслужила, — заявила Цветолапка, просовывая голову в палатку.
— Ага, ты у нас теперь герой! — подтвердил Шме-лелап, появляясь рядом с сестрой. — Все наши племена будут гордиться тобой и никогда не забудут твоих подвигов.
С этими словами оруженосцы выбрались из палатки, оставив Голубичку отдыхать. Могла ли она подумать, что ей будет так непривычно лежать в собственном гнездышке?
«Я вернулась домой, а значит, снова стала самой обычной ученицей, — напомнила она себе. — И меня опять будут посылать на охоту и в патрулирование».
И все- таки с ней творилось что-то странное. Голубичке еще никогда не доводилось лежать в таком теплом и уютном гнездышке, так почему же она вся извертелась на мягких перьях, не в силах уснуть?
«Что со мной такое? — в отчаянии подумала она. — Может, я заболела? Я ведь так устала, что у меня голова кружится!»
Заслышав какой-то шорох, она открыла глаза и увидела Искродапку, глядевшую на нее из папоротников.
— Я думала, ты спишь, — прошептала сестра.
— Не могу уснуть, — призналась Голубичка. — Такое впечатление, будто я лежу на муравейнике!
— Может, сходим прогуляться?
Почему бы и нет? Возможно, ей нужно еще больше устать, и тогда сон, наконец, свалит ее с лап? Голубичка выбралась из палатки и следом за сестрой вышла из лагеря в лес. В самом деле, это оказалось гораздо лучше, чем лежать без сна, наедине со своими мыслями. Лапы сами несли Голубичку к озеру, медленно наполнявшемуся освобожденной водой. Солнце уже село, и лес погрузился в сумерки. Дождь прекратился, ветер стих, а вечерний воздух был полон свежей прохлады. Трава под кошачьими лапами снова стала живой и сочной.
«Засуха кончилась, и племена будут жить! — подумала Голубичка и вдруг остановилась, изумленно захлопав глазами. — И все это сделала я! — внезапно поняла она. — Если бы не мои чувства, наши племени до сих пор умирали бы от жажды. — Ликующая гордость наполнила ее сердце, как освобожденная вода озеро. — Выходит, не так-то плохо обладать особыми способностями, если я могу использовать их на благо своего племени!»
Выйдя к озеру, сестры спрыгнули с берега и остановились, глядя на блестевшую вдалеке воду.