Четвертый под подозрением
Шрифт:
— Звучит разумно, если не считать одного.
— Чего?
— Ты рассуждаешь так, словно Фаремо убили где-то в другом месте, а потом выбросили в воду труп. Но у него в легких была вода. Значит, он попал в воду еще живым. Если речь не идет о преднамеренном убийстве, вполне возможно, Фаремо упал в воду во время ссоры или драки. Так что сейчас для меня самое главное — выяснить, у кого имелся зуб на Фаремо. Кто хотел свести с ним счеты?
Франк Фрёлик притворился, что не расслышал завуалированного намека на себя самого.
— Такие дела скоро не делаются. Как ты собираешься
— Я ведь, кажется, говорил тебе, что убийством Юнни Фаремо занимается криминальная полиция.
— Я уже имел удовольствие пообщаться с криминалами. Ко мне явился один юнец по фамилии Люстад.
— Он не дурак.
— И к какому выводу он пришел — убийство или несчастный случай?
— Понятия не имею. — Гунарстранна вытащил изо рта сигарету и мрачно посмотрел на нее. — Ты хоть понимаешь, что из-за твоих шашней с этой девицей я курю больше, чем следует?
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Сегодня воскресенье, — заметил Гунарстранна. — В свой свободный день я имею право поехать куда хочу.
Фрёлик ухмыльнулся:
— И ты еще угрожаешь заявить на меня? Это не в твоей власти!
— И все же тебе не стоит путаться у меня под ногами и кого-то допрашивать. Если хочешь быть в курсе последних событий, звони лучше мне.
— Интерес представляет участок реки примерно километр длиной, — невозмутимо продолжил Фрёлик. — А Фаремо уж точно приехал сюда на машине. Если он не упал в воду вон с того мыса, то, скорее всего, повернул направо перед самым Ашимом. На моей карте отмечены две проселочные дороги или, точнее, тропы, которые ведут к реке. И я готов поставить девять против одного, что свидетели найдутся. Во всяком случае, кто-нибудь наверняка заметил машину.
Они медленно побрели назад. Гунарстранна откашлялся и сказал:
— Фрёлик, ради проформы…
— Что?
— Может быть, составишь отчет, а? Опиши в нем свои действия за последние несколько дней. Ну, ты понимаешь: чем ты занимался, где был и кто может это подтвердить.
— Значит, подозрение в убийстве с меня не сняли?
— В каком убийстве?
Они посмотрели друг другу в глаза. Фрёлик никогда не мог понять, что творится в голове у его старшего коллеги. А сейчас ему и пробовать не хотелось.
— Странное дело, Фрёлик. О том, что Юнни Фаремо имеет отношение к убийству охранника в Лоэнге, мы знаем только из сообщения информатора, и, будем откровенны, такая наводка недорого стоит.
Фрёлик зажмурился. До вечера было еще далеко, но солнце за горной грядой уже начало пышный прощальный спектакль. Облака, подсвеченные красным, перемежались оранжево-желтыми лучами солнца на лазурном небе над деревьями.
— Кстати, а что это вообще за наводка? — спросил он.
Гунарстранна не спешил с ответом.
— Частные инициативы, проявляемые тобой, вероятнее всего, истолкуют неправильно. Если не будешь проще ко всему относиться, тебя отстранят от работы.
— Расскажи о наводке, — неистово попросил Фрёлик.
— Женщина двадцати девяти лет, модель без постоянного ангажемента. Чаще всего работает официанткой в стриптиз-баре.
— Проститутка?
— Сомневаюсь. Она называет себя моделью. Иногда ее снимки появляются
— Кого?
Гунарстранна ответил не сразу.
— Которого из них? — повторил Фрёлик.
— Юнни Фаремо.
— Как ее зовут?
— Фрёлик, даже не думай!
— Меня интересует только ее имя, больше ничего. Скажи, что тут такого?
— Ее зовут Мерете Саннмо.
— Она подозреваемая?
— Понятия не имею. Убийством Фаремо занимается криминальная полиция, а не мы.
— Зачем подружке Фаремо стучать на него?
— Понятия не имею. Наверное, поругалась с ним и решила отомстить. От ее наводки попахивает ревностью, и это обесценивает ее слова. Не составляет никакого труда доказать, что убитый охранник не был знаком с налетчиками. Как только мы найдем доказательства, начнем искать людей, у которых зуб на Фаремо. И тут выяснится, что один из таких людей — ты.
— Женщина, чье имя ты только что упомянул, которая их сдала… она ведь вполне могла столкнуть Фаремо в воду. — Фрёлик полюбовался небом. — Кстати…
— Что «кстати»?
— Ты, наверное, считаешь, что у меня не все дома?
— Нет, я не считаю, что у тебя не все дома. Я веду следствие и не имею права выражать свое личное мнение, о чем, кстати, тебе прекрасно известно.
— Значит, найди ты доказательства в поддержку твоей версии, будто у меня на Фаремо зуб, ты бы арестовал меня?
Гунарстранна невесело улыбнулся:
— А ты бы меня винил?
— Наверное, нет, — вздохнул Фрёлик.
— Зачем тебе нужно, чтобы я поехал к той преподавательнице, Рейдун Вестли? — чуть мягче спросил Гунарстранна.
— Затем, что Элизабет Фаремо по какой-то причине скрывается. Она залегла на дно. Должно быть, испугалась. Во всяком случае, вещи она собрала сразу после того, как ее братца и его дружков освободили в зале суда. Понятия не имею, куда она подалась и почему исчезла. Она не объявилась, даже когда погиб ее брат, что, согласись, довольно странно. Но главное, Рейдун Вестли отпросилась с работы, сказавшись больной, в то же время, как Элизабет собрала рюкзак и подалась в бега. Кроме того, когда я звонил Рейдун Вестли через несколько часов, ее не оказалось дома. Мой вызов переключился на мобильник. Судя по звукам, она куда-то ехала на машине. И еще у меня сложилось впечатление, что Элизабет была с ней. Доказательств у меня нет, но чутье подсказывает, что они заодно.
— Может быть, Элизабет Фаремо бежала от тебя?
Настала очередь Фрёлика тяжело вздыхать.
— Ее брат умер. А она по-прежнему где-то прячется.
Оба довольно долго молчали. Первым заговорил Гунарстранна:
— Зачем Элизабет Фаремо объединяться с Рейдун Вестли?
— У них… по крайней мере, был… роман. Рейдун Вестли воспринимает меня как самца-мстителя из гетеросексуального мира. Похоже, она не видит ничего плохого в исчезновении Элизабет, несмотря на то что Элизабет сыграла не последнюю роль на суде, а потом погиб ее брат. Вестли живет в какой-то своей, параллельной вселенной. По-моему, сейчас она охотно помогает Элизабет.