Четвертый под подозрением
Шрифт:
Гунарстранна кивнул.
— А ведь мы с тобой работаем вместе больше десяти лет!
— Может, пригласишь войти? Или пойдем куда-нибудь выпить пива?
— Заходи! — Сам не зная почему, Фрёлик смутился. Он отшвырнул с дороги какие-то старые ботинки, торопливо вошел в гостиную и начал убирать со стола.
— Да ты не беспокойся, — сказал Гунарстранна. — Порядок наводить не обязательно и угощать меня тоже.
— У меня только пиво.
— Ну что ж, пива я выпью.
Фрёлик поспешил на кухню. Черт! Ни одного чистого стакана! Он вынул два стакана из посудомоечной машины и сполоснул их под краном.
— Ты
— Да работа на сегодня закончена.
Фрёлик принес две бутылки и два стакана.
— И еще потому, что те, с кем мне приходится работать, не очень-то разговорчивы. — Гунарстранна сдвинул на середину стола грязные чашки и тарелки, достал из кармана карту и развернул ее. Карта была крупномасштабная. Гломма змеилась по ней, как синяя лента. — Я побеседовал с коллегами из криминальной полиции и решил, что мне стоит кое-чем поделиться с тобой — неофициально, так сказать.
Фрёлик, разливавший пиво, вскинул голову.
— Значит, много ты мне не расскажешь.
— Очень приятно слышать это от тебя.
И сам ответ, и интонацию, с какой он был произнесен, Фрёлик решил проигнорировать.
— Фаремо нашли вот здесь — в водохранилище Вамма. — В этом месте синяя линия на карте расширялась до размеров пузыря; Фрёлик знал, что водохранилище называют озером Вамма. Гунарстранна вел по нему кончиком пальца, пока не уткнулся в квадратик на берегу реки. — Здесь ферма Орёуг. — Его указательный палец замер на квадратике. — А здесь ферма Шолден. У криминальной полиции есть свидетель, который утверждает, что рядом с этой фермой стояла машина. Машина остановилась на гравийной дороге. Два человека — по всей вероятности, те, которые приехали на машине, спустились по тропке к реке. — Палец Гунарстранны двинулся к красной линии на карте. — Это колея от трактора. Те двое просто шли. Не похоже, чтобы они ссорились. Вечерело, солнце стояло низко — свидетель вышел пофотографировать, так как вечером хорошие цвета. Красные кленовые листья, коричневато-бурые березовые и так далее. Он уверяет, что воздух был почти оранжевый, идеальный для фотографии, — солнце стояло очень низко. По мнению наших коллег из криминальной полиции, тогда было часа три дня, может, половина четвертого. Я и сам помню тот день. Небо было красивое, с дымчатыми облаками, которые подчеркивали краски заката.
— Какого пола были те двое, из машины?
Гунарстранна кивнул и ответил:
— Пока неясно. Но мы пришли к выводу, что оба были мужчинами.
— Свидетель их сфотографировал?
— Нет. Но он говорит, что они не были похожи на обычных пешеходов.
— Что он имел в виду?
— Понятия не имею. По его словам, они выглядели слишком, как он выразился, «городскими».
— И одним из двух был Юнни Фаремо?
— Очень может быть. Свидетель запомнил, что на одном была черная бейсболка — точно такая, в какой Фаремо явился в суд.
— Да. И возле дома, когда я его видел, на нем тоже была черная бейсболка.
— Других свидетелей у нас нет. Колея от трактора спускается вниз к реке. То место находится посередине между электростанциями Кюккельсруд и Вамма. И время примерно совпадает. Скорее всего, наш свидетель был последним, кто видел Фаремо живым, если не считать убийцы.
— Когда свидетель видел тех двоих?
— В тот же день, когда Фаремо вышел из зала суда свободным человеком.
— Те
— Вот именно.
— Кто-нибудь видел, как городские садятся в машину и уезжают?
— Пока мы таких не нашли.
— А машина-то что?
— Уехала.
— Зачем двум городским гулять в таком богом забытом месте на берегу Гломмы в морозный ноябрьский день?
— Зачем норвежцы вообще ходят гулять?
— Чтобы размяться, укрепить мускулы…
— Ты не назвал еще одну причину.
— Какую?
— Когда еще была жива моя жена и мы с ней ходили гулять, на прогулках мы с ней всегда разговаривали.
— Ну да, они решили проветриться и выяснить отношения, поговорить с глазу на глаз. Разговор окончился ссорой и…
— Это только предположение.
— С кем Фаремо так нужно было поговорить, если не со своей подружкой, Мерете Саннмо?
— Например, с Видаром Балло. Ведь Балло заменил Фаремо в постели Мерете Саннмо. Против того, что с ним был Балло, говорит только одно.
— Что?
— Наша троица, Фаремо, Ройнстад и Балло, — лучшие друзья и подельники. Они вместе несколько раз ходили на дело и делили добычу не ссорясь. Поэтому неясно, с чего вдруг Йиму Ройнстаду или Видару Балло захотелось убить Фаремо. Пока у нас только одна зацепка. Возможно — подчеркиваю, возможно! — Мерете Саннмо перепрыгнула из одной постели в другую. Она бросила Юнни Фаремо и переметнулась к Видару Балло.
— Возможно?
— И даже скорее всего. Но наверняка нам пока ничего не известно. С другой стороны, наши приятели и раньше менялись женщинами и не ссорились из-за них. Так что вряд ли мотивом убийства послужила благосклонность Мерете Саннмо.
— Ты уверен, что Мерете Саннмо и Видар Балло — любовники?
— Если даже и нет, они определенно создают такое впечатление. — Гунарстранна хлебнул пива.
— И все-таки… Ведь именно Мерете Саннмо навела нас на убийство в Лоэнге, верно? Если Юнни Фаремо убили, логично предположить, что его прикончил кто-то из его ближнего круга. А его подружка не стала хранить ему верность и быстро нашла ему замену. Сначала она навела на его след полицию, а теперь Юнни найден мертвым.
— В твоих словах, конечно, есть рациональное зерно, — заметил Гунарстранна, ставя стакан.
— По крайней мере, такой вариант развития событий выглядит правдоподобнее, чем несчастный случай.
Гунарстранна покачал головой:
— Мы имеем дело с бандитами, которых загнали в угол. Масса косвенных улик указывает на то, что они хотят разбежаться в разные стороны. Меня тут смущает другое. Почему Мерете переметнулась от Фаремо к Балло?
Они долго сидели и смотрели друг на друга.
Гунарстранна достал кисет и машинку для сворачивания самокруток.
— Видар Балло и Мерете Саннмо сбежали, — сказал он.
— Откуда ты знаешь?
Гунарстранна смахнул с самокрутки лишние крошки табака.
— Я объявил их в розыск… Понимаешь, вчера я случайно столкнулся с Балло и Мерете Саннмо на улице и велел им сегодня явиться ко мне для допроса. Но они не явились.
— Но неужели так и есть? Фаремо один против Балло и своей бывшей подружки?
— Может быть.
— В истории такое не редкость. У французов есть даже свой термин для такого положения: шерше ля фам… Ищите женщину!