Четвертый поросенок

Калашников Сергей Александрович

Неистовый рёв, терзавший уши, прошёл ничего не значащим рефреном на фоне сотрясений взбесившейся поверхности. Когда всё закончилось — никто из ребят, кажется, даже и не понял. Но команда: «Отходим быстро!», — заставила вскочить, а потом инстинктивно рухнуть на четвереньки. Они ведь находились в зоне видимости противника.

И если стены ущелья превратилось в берега реки, в которой вместо воды была пыль, то со стороны устья прекрасно просматривался резерв, спешно занимавший места на броне последней коробочки. Федька кинул взгляд на тактическую карту — почти все «красные» отметки погасли, а рядом с теми, что ещё остались, появились «часики» со стремительно перемещающимися стрелками.

Насколько он помнил, такой символ обозначает, что состояние раненого критическое и времени на оказание медицинской помощи очень мало. Синих меток осталось четыре, не считая, разумеется, тех трёх, что застряли на вершине утеса. «Часиков» ни у кого из них не было, но общий набор медицинских символов возле отметок оптимизма не добавлял.

— Отходите по этому маршруту! — перед глазами уже в канале их группы появился пунктир пути движения, — я прикрываю. Бегом!!!

Тряся звенящей головой, Фёдор было подумал, что Хранительницу, похоже, придавило, раз она так разоряется, и стоит, наверное, посмотреть, что там и как, вместо того, чтобы драпать… Как увидел, что напарник вдруг бодро сел, зажав ступнями свой «тубус», и резко дернул его, увеличивая почти вдвое. И тут же зашипел: «Держи за край, не видишь — руки не хватает».

Федька вцепился в конец, уставившейся ему прямо в лицо трубы, машинально отметил нарисованный на боковой поверхности желтый трилистник и отстраненно подумал, что если Антис сейчас нажмет на спуск, то ему, Нах-наху, оторвёт бошку только так. Странные порой мысли приходят в критических ситуациях….

Но тут напарник от всей души дернул оружие на себя, заставив рухнуть на колени, и принялся, шипя сквозь зубы, крутить одной рукой несколько кружков с циферблатами, а потом резко вскинул разложенный «тубус» на плечо, и последняя мысль оказалась очень даже своевременной. Едва успел рухнуть набок, как под крик Хранительницы: «Вашу мать, отставить!» — и лай захлебывающегося в длинной очереди «Корда», раздался негромкий хлопок. И в сторону резерва унёсся «светлячок» стартовавшей ракеты.

Противник эту суету тоже не оставил без внимания — со стороны коробочки протянулась вереница светящихся шаров и хлестанула по склону за спиной, заставив скалу в который раз забиться в припадке. Но пулемёт даже на миг не запнулся, а по каналу группы донёсся спокойный голос Хранительницы: «Вспышка прямо», — и почему-то ироническое хмыканье.

Федька всё пытался вспомнить, что значит эта странная команда, и что по ней нужно делать, но память смогла выдать «на гора» только издевательскую фразу про «расплавленное железо и казенные сапоги». Причём тут сапоги, он так и не вспомнил, но на всякий случай зажмурился, в ожидании обещанной «вспышки».

К слову — совершенно напрасно. Никакой вспышки не было. Просто на весь мир разом упала тьма. Словно выключили свет.

Глава 33

Покой нам только…

«Очнулся?» — ласково спросил знакомый голос, в котором почему-то вдруг прорезались скрежещущие нотки.

«Да», — хотел ответить Фёдор, но пересохшие до корки губы, кажется, даже не шевельнулись. К ним поднесли какой-то сосуд с восхитительно пахшей прохладной водой, но внутрь из неё попало не слишком много — горло было чуть ли не в худшем состоянии чем губы.

— Потерпи, — ласково попросила Хранительница. — После того, что вы тут натворили, Миру, — она так и произнесла «мир» с большой буквы, — просто не хватает ресурсов. Так что мы сейчас попрыгаем собственными лапками вниз, а там, глядишь, Админ выйдет из обморока и отправит нас подальше от этого филиала Аида…

Против этого Фёдор не возражал, и грудь по

кругу стянуло чем-то похожим на толстенный резиновый шланг, а в плечи вцепились руки больше похожие на кисть скелета из кабинета биологии. У того конечности тоже состояли из одних костей, но вот кажется у того скелета последняя фаланга не заканчивалась приличного размера коготком?

От мыслей на тему, насколько шагающий транспортный кибер на ощупь неотличим от нежити, отвлекло то самое «попрыгали», которое оказалось буквальным описанием процесса. Твердая, но явно неметаллическая поверхность под спиной и ниже куда-то провалилась, а желудок наоборот «воспарил», норовя покинуть тело. Потом желудок вместе с сердцем ухнул в пятки, когда Федькин «носитель» приземлился на несколько метров ниже. Но за этим опять последовал толчок и новый полёт, приземление с разворотом градусов на сто сорок, и новый провал. После такого никаких американских горок и даром не надо.

Судя по восторженно-нецензурному писку со стороны спины — Антис-громовержец тоже очухался и в полной мере переживает всю эту погоню за черной кошкой в темной комнате. Надо будет позже с ним крупно поговорить на тему что за дрянь читерскую он сюда приволок, и как додумался применить. Исполнитель явно уже сам себя наказал, а вот до вдохновителя, пожалуй, добраться стоит — спички детям не игрушка.

На этом месте произошел уже горизонтальный, а не вертикальный прыжок, и по волосам и всему телу будто легким ветерком прошлось — видимо так выглядит переход в рекреационную зону на ощупь. «Резиновый шланг», охватывающий грудь, дернул мальчика вверх, и через миг под ногами оказалась хрустящая трава. Убедившись, что падать он не собирается, манипулятор убрался, а знакомые руки прижали Фёдора к уже таким родным выпуклостям и быстро начали сматывать слои намотанного на глаза и голову бинта.

— Резко глаза не открывай, сначала через веки посмотри, — произнёс грудной голос, и сердце, ёкнув, провалилось в пятки.

Слишком озабоченный голос был у Хранительницы, а Федька очень уж «вовремя» вспомнил, что она говорила про «психосоматику» и «игры подсознания» — остаться слепым не хотелось просто жутко. И от этой жути чуть челюсти не залязгали. Но тут сильные руки сжали плечи и пришлось, собрав всё имеющееся в наличии мужество, осторожно раскрывать глаза.

Первый взгляд облегчения не принёс — перед глазами было темно и плавали цветные пятна. Крепко зажмурившись и прошептав про себя молитву, опять приоткрыл веки — всё те же пятна. Чуть не взвыл от отчаянья, но тут одно из плавающих пятен превратилось… в защёлку разгрузки. Да и остальные «пятна» оказались именно пятнами на камуфляже. Облегченно всхлипнув, мальчик уткнулся носом в живот Хранительницы и замер так, пока ноги не перестали подгибаться от пронзившего его облегчения. Погладив его по голове, женщина с беспокойством заглянула в глаза, улыбнулась увиденному и пошла разматывать тезку.

Фёдор обессилено примостил пятую точку в траву и огляделся по сторонам сквозь всё ещё плавающие перед глазами пятна. Да-а, на прежний рай увиденное явно не тянуло. Максимум — чистилище.

Просто не могло быть в раю такой реальной, а не райской, выгоревшей травы и безжалостно палящего с неба солнца. И уж точно там не могло быть двух неспешно кипящих и поднимающихся всё выше грибов…

Грибов?! Тряхнув головой, пытаясь отогнать жуткое наваждение, Фёдор ещё раз присмотрелся к округе. Увы, но даже местность он узнал — первый гриб вздымался рядом со входом в ставшее памятным ущелье, второй поднимался откуда-то из глубины каменного лабиринта. Кажется, второй был пониже и пожиже, хотя может, это было следствием времени или перспективы.