Четвертый позвонок
Шрифт:
Итак, дорогие слушатели, мы вновь предоставляем слово миссис Попкин. Пожалуйста, миссис Попк..."
Джерри выключил радио, так как было уже без четверти девять. Мистер Риверс уснул и во сне насмешливо улыбался. Эта натянутая улыбка была вызвана вовсе не высокомерным отношением к сновидению, а всего лишь вставными зубами доктора. Крепости его сна можно было позавидовать.
Надев пиджак, Джерри сунул в нагрудный карман грелку и прибор для электромассажа. Затем он бесшумно вышел из комнаты и крадущимися шагами стал спускаться в полутемный подъезд, где в это время какой-то паренек
– Вот удача!
– воскликнул коротышка.
– Я шел именно к вам.
Джерри хотел было сказать, что у него срочное дело, но талантливый деятель медицины не слушал ничего, кроме собственной быстрой речи.
– Профессор Финн, почему вы перестали работать по анкетированию? Разве вы не знаете, что всякая ценная услуга, которую вы нам окажете, может облегчить ваш прием в американское гражданство?
– Это я прекрасно знаю, но мои больные думают иначе. Ваши анкеты мешают моей практике. Да и вообще настроение женщин сейчас так накалено, что, пожалуй, лучше на дразнить их.
– Накалено? О чем вы говорите?
– Я только что слушал передачу из Хагар-сквера. Там большой митинг протеста, на который собралось сто тысяч женщин и...
– Сто тысяч!
– перебил изумленный доктор Попкин.
– Это превосходит все наши расчеты! Друг мой, да ведь это великолепно! Какая досада, что я не успел на митинг... Так вы говорите - сто тысяч!..
– Да, и атмосфера чрезвычайно накалена, - повторил Джерри.
– И я не могу понять вашей радости, доктор, когда даже ваша... Простите. доктор, но ваша супруга...
– Произнесла речь, - доктор Попкин пришел на помощь нерешительному Джерри.
– Досадно, что я не успел послушать. Шерли иногда так робеет перед выступлением. Кстати, как вам понравился ее голос?
– Красивый голос... Но содержание речи было очень резким и осуждающим.
– Не критикуйте речь: она написана мною.
– Вами?..
– Ну да. Я всегда пишу речи для моей жены. Зато и она мне помогает кое в чем.
Джерри затряс головой:
– Я что-то перестаю понимать. Мне казалось, весь митинг был организован против доктора Хинсея и его новой книги.
– Совершенно верно. Между нами, все это было организовано на деньги и по инициативе доктора Хинсея.
– Возможно ли?
Доктор Попкин похлопал Джерри по плечу и сказал:
– Это может показаться для вас неожиданным, поскольку вы только недавно прибыли из нудно традиционной, старомодной Европы. Видите ли, дорогой профессор, у нас нужно все рекламировать. Нельзя пренебрегать никакими средствами. Если о товаре не говорить - его никто не купит. Все равно, что говорить, - лишь бы только не молчать. Молчанием можно погубить и хорошее предприятие. Я искренне рад, что на митинг пришло так много народу. Если по радио назвали сто тысяч, значит, в парке
Джерри стало грустно. До чего же наивны писатели, которые не умеют сами рекламировать свои произведения! Ибо книги пишет кто угодно, а вот чтобы продать их - для этого требуется деловой гений. Прав был Исаак Риверс, который говорил: "К этому надо привыкать. Здесь тебе не Старый свет".
Джерри заторопился.
– Извините, доктор, но мне надо идти.
Доктор Попкин схватил его за руку:
– Так вы будете продолжать анкетирование? Я так и знал! Если когда-нибудь напишут историю медицины, прокладывающей новые пути, ваше имя попадет в ее анналы, рядом с именем доктора Хинсея!
Джерри вырвался на свободу и зашагал по тротуару, но доктор Попкин нагнал его. Джерри прибавил шагу, а потом пустился бежать. Покосившись опасливо глазом, он увидел коротышку доктора, бежавшего рядом с ним, - тот не отставал.
– Так, значит, вы будете продолжать анкетирование, - пыхтя, прокричал энтузиаст науки о половом поведении.
– Я вас очень высоко ценю, мистер Финн. Вы - незаменимая индивидуальность.
Джерри прибавил скорость, боднул с разбегу в бок нескольких встречных и, внезапно свернув в черный двор какого-то большого дома, закружил там своего преследователя между мусорными ящиками и автомобильным хламом. Затем он выскочил на улицу и, взглянув на карточку с адресом, быстро сориентировался и с разбегу влетел в парадный подъезд. На втором этаже он отыскал дверь с маленькой дощечкой: "Джоан Лоуфорд".
Сердце Джерри усиленно билось, в ногах он ощущал удивительную усталость. Он опоздал на пять минут, хотя несся всю дорогу галопом. Прежде чем позвонить, он поправил галстук, проверил нагрудный карман, где покоились грелка и электромассажер, и удостоверился, что молоточек был на месте - в заднем кармане брюк. Впрочем, все это были движения, невольно выдававшие его нервное состояние.
Однако для этого, по-видимому, не имелось никаких оснований. Джоан Лоуфорд вышла к нему в новейшем купальном костюме, сияюще прекрасная.
– Я заранее оделась и приготовилась, чтобы вам, доктор, не ждать меня, - сказала миссис Лоуфорд сердечно.
Джерри сказал бы, что больная скорее разделась, но, памятуя о серьезности своей задачи, хиропрактик смотрел хладнокровно на второстепенные обстоятельства. Он достал свою аппаратуру - электромассажер и грелку, спросил хозяйку дома о местонахождении штепселя и о подходящей кушетке, снял пиджак и стал засучивать рукава сорочки.
– Можем начинать, - сказал он официальным тоном.
– Не хотите ли, доктор, сначала рюмочку вина?
– спросила вежливо миссис Лоуфорд.
– Спасибо, вы очень любезны.
После четвертого бокала миссис Лоуфорд предложила:
– Не подать ли теперь виски, для перемены?
Джерри сделал отрицательный жест и поглядел на часы. Было без четверти десять. Время - деньги, и похоже, что на сей раз единственной платой для него будет проведенное время. Смакуя вино, Джерри делал беглые наблюдения. Квартира миссис Лоуфорд была обставлена очень мило.