Четвёртый. Первые шаги
Шрифт:
— За поворотом должно быть небольшое ответвление, свернув, через час уже будем у деревеньки. Я пару раз там останавливался, люди душевные, и накормят, и много не возьмут, — пояснил Грег, когда я поинтересовался, где будем делать привал.
— За поворотом, так за поворотом, — согласился я, проводя рукой по мягкой шее своего Эра, который косил на моих спутников шоколадным глазом. Хотя думается мне, что в большей степени он занимался созерцанием серебристой кобылы, которая лишь воротила от него тёмный нос. Ну-ну, посмотрим,
Не подлежит сомнению, что поразительные свойства жеребца меня пугали и по меньшей степени требовали объяснения, но я старался не заморачиваться по этому поводу. Что искать ответы и придираться к истине, если он принадлежит мне и в будущем принесёт несомненную пользу? Да будь волшебный (данный факт не подлежит сомнению) конь хоть прислужником кровавого Даргиша, я не откажусь от него, тем более что он сам меня выбрал.
— Мне кажется, что ты несколько подзабыл правильную дорогу к «деревеньке», — медовым голосом протянул Рурка, скривив рот в наипротивнейшей улыбочке, на которую только был способен.
Подъехав к покосившемуся заборчику, я приподнялся на стременах и сунул нос во двор ближайшей постройки. Развороченная дверь открывает проход в явно опустевший дом, огород зарос, а в крыше виднеются рваные дыры, будто изнутри палили огнестрельным оружием. Но эта версия отпадала по двум причинам: подобного на Лиге быть не могло, к тому же следов копоти не наблюдалось.
— Это окраинный дом. Может, отсюда просто съехали вглубь посёлка? — предположил я, направляя Эра в упомянутом направлении.
— Будем надеяться, что так, — угрюмо пробормотал Грег. — Но у меня дурное предчувствие.
К слову сказать, я тоже ощущал нечто странное. Какую-то пустоту, внутренний холод, что неотрывно следует за умирающими на последних мгновениях жизни. Я уже практически уверен, что здесь никого не осталось, но мои догадки могли быть ложными, да и лишать Толкита надежды не хотелось. Судя по всему, он знал многих отсюда, потому ему может быть больно.
Наши лошади флегматично брели по пустынной улице, не проявляя никакого интереса к окружающей обстановке. Я же старался лишний раз не смотреть в сторону наёмника, так как это было бы неправильным. Он не должен ощутить жалось, что я испытывал к нему, ведь это для воина было бы уничижительно.
Грег плотно сжал губы, его пальцы столь сильно обхватили поводья, что побелели, а тёмные глаза стали светлее, приобретя стальной отлив. Тихое бешенство, вот название его состоянию, пусть оно и более чем наполовину сдобрено душевной мукой. Я мог понять его, ибо испытал нечто похожее, когда увидел тело Ярины, моей второй матери. Поэтому ничего не спрашивал, ведь справиться он должен сам. Любые слова утешения он сейчас воспримет как личное оскорбление.
— Вам лучше уйти отсюда, — хрипло закашлялся кто-то из приземистого дома, мимо которого мы сейчас проезжали.
Грег резко развернулся и, прищурившись, сосредоточенно всматривался в тёмный проём отворившейся двери.
— Кто ты? Покажись! —
— Мне кажется, не стоит… — дрогнувшим голосом поделился Анно.
Я был с ним полностью согласен, ведь то, что стояло в тени, никак нельзя было назвать человеком. Наше зрение позволяло разглядеть чуть больше, чем мог обычный человек, и то, что явилось перед нами, выступив вперёд, было омерзительно.
Свисающая мешками щербатая кожа делала старуху похожей на бульдога, а скрюченные пальцы, одним из которых она указывала в нашу сторону, походили на сухие ветви мёртвого дерева.
— Здесь не место живым, уходите. — Проскрипела она, шамкая сухими губами.
— Тёть Люга? — ошарашено уставившись на ожившую мумию, воскликнул Грег. — Что с тобой случилось!?
— Уходи, милок, и забирай своих друзей, — уже мягче произнесла она, улыбнувшись краешками губ. — Здесь плохое место, гиблое. Не повторяй чужих ошибок.
— Я не понимаю! — в отчаянии Толкит подался к ней, но будто натолкнулся на стену, столь холодным стал взгляд старухи. — Люга? Почему?
— Убирайся! И не возвращайся. Более тебя здесь никто не ждёт.
Из Грега будто бы выдернули стержень. Он весь сжался и сгорбился, уставившись в землю. Мне его состояние не понравилось, но тотчас что-либо предпринять было невозможно. Только не на глазах этого… существа.
— Мы могли бы помочь, — достаточно тихо кинул я в спину уже уходящей жительнице деревни. Однако она услышала и чуть повернула голову, бросив на меня беглый взгляд и остановившись им на Ольхе. И промелькнуло в нём что-то такое, заставившее меня похолодеть. И направленно оно было на нашу девушку.
— Никому уже ничем не помочь, — в старческом голосе отчётливо скользила насмешка. — Останетесь здесь, утра не дождётесь.
И она ушла. Буквально растворившись в налетевшем из ниоткуда тумане. На нас повеяло чем-то загробным, мёртвым, тоскливым, да так, что стало одиноко и грустно. Я вновь ощутил, что в этом мире по сути один, но всё быстро прошло и вернулось в своё русло, однако осадок остался.
— Не знаю как вы, а я бы свалил отсюда подальше, — натянуто улыбнулся Рурка, пытаясь убрать напряжение. — Она женщина опытная, наверняка знает, о чём толкует.
— Мы остаёмся, — до того, как я успел выразить согласие, гаркнул Грег, придя в себя.
— Тебе не кажется, что это было бы… не слишком разумно? — осторожно замечаю, готовясь к взрыву.
— Я должен узнать, что здесь произошло, — непоколебимо процедил Толкит, презрительно глянув на меня. — Я не трус.
«Лучше быть живым трусом, чем мёртвым героем»- услышанная когда-то на Земле простая истина, навечно приелась и всплыла в сознании как нельзя кстати, и всё же я промолчал. Не то время, не тот менталитет, не те люди…