Четвёртый
Шрифт:
– Его с двумя приятелями нужно забрать с неподготовленной площадки и забросить аж в Боливию, тоже на неподготовленную площадку. Далеко - без посадки для дозаправки мы не дотянем. Тем более что у него куча груза. Говорит - с полтонны.
– Боливиец?
– Тип лица европейский - не азиат, и не южный человек. Совсем белый. Говорит чисто - без акцента, произношение кастильское. Одет прилично. Сказал, что охотиться едут. Но насчёт того, чтобы мы их потом забрали обратно, не договаривался.
– Билет в один конец, - констатировал я. Вообще-то паранойя у меня в последнее время то и дело даёт о себе знать. И тут
– По карте можешь показать?
– Могу, - карт у нас в доме много, на любой вкус и самых разных масштабов, потому что часто приходится прокладывать замысловатые маршруты в места, куда Макар телят не гонял. Вот Оля и расстелила сразу три листа.
– Ага! Стартуем из междуречья Параны и Уругвая. Неподалеку от того самого памятного места, где изредка заправляются немецкие подводные лодки. И летим в малонаселённый горный район. Туда, где нет ни дорог, ни телеграфа. Первая же мысль, что фашисты начали оборудовать тайное хранилище на случай поражения, потому что на восточном фронте у них образовалось очень серьёзное затруднение, - посмотрел я на супругу.
– Да, - она кивнула.
– Фронт замер в нижнем течении Дона и, как всегда неожиданно в конце осени наступили холода.
– А у немцев с зимним обмундированием традиционно дела обстоят куда хуже, чем у наших, - поддержал я эту мысль.
– И трезвые головы в Берлине призадумались о перспективах послевоенного содержания себя любимых и своих драгоценных семей. Марки-то ихние станут просто резаной бумагой, значит, нужно запасти чего? Правильно, золотишка. Оно в цене обычно не падает.
– Везти золото в Боливию?
– состроила гримасу Оля.
– Туда, где его добывают?
– Не секретные же документы они собираются забрасывать в такую даль несусветную!
– рассудил я.
– Бумаги работают, когда под рукой, а в те места добраться можно только крутой землепроходческой экспедицией. Или самолётом из того же Чили - даже через хребет перелетать не надо.
Мы посмотрели друг на друга и пожали плечами. Понятно, что ввяжемся, потому что, хоть и живём в курортных местах, но служим стране, находящейся в состоянии войны. Словом, двинулись на аэродром готовить самолёт к нелёгкому рискованному рейсу.
***
Клиенты ждали нас точно в условленном месте, выбор которого наводил на самые разнообразные мысли. Просторный травянистый участок, где нет, не то, что никаких построек - тут даже деревьев не видно, или кустов. Только след автомобильных колёс вел к аккуратно сложенному штабелю, в котором присутствовали самые разнородные предметы - тюки, ящики, сундуки и чемоданы. Когда мы облетали эту композицию, примеряясь, как бы удобнее сесть, то приметили даже пару лопат и чехлы с ружьями. Длинные чехлы, а не обычные для охотничьего оружия, где ствол отделяется от приклада.
Паранойя окрепла, а то Оля с утра шибко сомневалась насчёт моего очень уж решительного плана. Ей думалось, что я совсем сбрендил, если решил цинично ограбить перспективного заказчика, которому транспортные услуги могут потребоваться ещё не раз.
Зашёл я на посадку, приземлился и подкатил к этой самой куче так, чтобы угадать в сторону троих ждущих нас пассажиров точнёхонько дверцей - верхняя кромка крыла как раз прошла над их головами с крошечным недолётом. Я же и саму эту дверцу
У одного в руках, кстати, пистолет, всё-таки был - он явно собирался применить его, как только закончатся с посадочные церемонии. За спиной держал. Отсюда вывод - в этой команде имелся свой лётчик, а мы им были без надобности. Главное, заправленный самолёт и отсутствие свидетелей.
Дальше действовали быстро - затащили весь груз в салон. Его оказалось многовато - ещё одно очко в пользу того, что наше участие в полёте не предполагалось. Нас планировали тут же и прикопать. Ну а мы прикопали предполагальщиков, потому что лишних двести кило Фосетту будет чересчур. Он всего-то на семьсот рассчитан, а мы ещё и горючего налили в расчёте на очень дальний перелёт.
– Куда летим?
– спросила Оля, когда устроилась в пилотском кресле и запустила мотор.
– На острова Хуан-Фернандес, - ответил я.
– Там, где жил Робинзон. В Союзе меня расстреляют, если вернусь. А здесь нас обоих могут отыскать люди, пославшие усопших в эту необычную командировку. Для всего мира мы должны умереть, не вернувшись из полёта над горами.
– Понятно, - кивнула Оля.
– Полчаса летим на северо-запад, скрываемся из виду относительно этой точки и поворачиваем на ранчо дедушки. Сначала сочтём алмазы в каменных пещерах, - повела она плечом в сторону кучи разнородных вещей, громоздящихся за нашими спинами, - а потом станем принимать решение.
– Не годится. Засветим точку. Соседи наверняка увидят, а кто кому что расскажет - этого заранее не угадать. Нужно заправиться в Сальте, как планировали, и оттуда уйти в сторону гор, где пропасть из виду. Общаться с обитателями аэродрома буду только я, потому что шляпу надену - она запоминающаяся, - показал характерный такой головной убор со специфически загнутыми полями и пёрышком. Было в ней что-то тирольское... или, из фильма "Три орешка для Золушки". Точнее не скажу, потому что в национально-исторической костюмерии не разбираюсь.
Оля обиженно надула губки и пошла на взлёт. Курс взяла точнёхонько на Сальту.
***
До аэродрома, расположенного на горном плато, лететь было около трёх часов - нашлось время покопаться в награбленном. Золота в слитках здесь оказалось много, наверное, как раз около полутоны. Остальное - палатка, бивачное имущество и личные вещи с запасом продуктов, говорили о намерении некоторое время пожить на природе, где хорошенько упрятать драгметалл. Кроме того, отыскался и футляр с проявленными фотоплёнками. Мне такие запомнились и в качестве детских диафильмов, и в качестве носителей технической документации. Почему-то назывались эти неудобные для чтения через проектор штуковины микрофильмами, хотя до понятия "микро" было им, как до Луны пешком.